Жан Рэ - Город великого страха

Как ни странно, но крик был услышан, и услышал его сержант Лэммл, единственный констебль, блюститель порядка в Ингершаме.

В этот момент он стоял на тротуаре перед «Большой Галереей Кобвела» и глядел в сторону Грини, где надеялся сегодняшней ночью изловить браконьера.

Крик не повторился, и Лэммл пожал мощными плечами:

– Опять кошки!

А мистер Кобвел закричал снова, увидев топор.

То был его последний призыв в этом мире.

Мисс Чиснатт вошла, как обычно, через садовую калитку. Она заварила чай в офисе и позвонила в большой медный колокольчик, который будил, и звал к завтраку ее хозяина.

Ответа не последовало. Она поднялась на второй этаж, вошла в пустую спальню, увидела несмятую постель, наткнулась на мистера Грегори Кобвела в «Галерее искусств» и тут же завопила, ибо, как она позже поведала всему городку, «вид он имел ужасный, а глаза его почти вылезли из орбит».

Через десять минут мэр Чедберн, аптекарь Пайкрофт и сержант Лэммл стояли перед трупом.

Еще спустя десять минут явился старый доктор Купер, по пятам которого шел мистер Сигма Триггс.

В особо серьезных случаях мэр имел право на месте назначать одного или нескольких помощников констебля, и мистер Чедберн назначил таковым бывшего полицейского секретаря.

– Я склоняюсь к мнению, что смерть наступила естественным образом, – заявил Купер, – но окончательный диагноз сообщу только после вскрытия.

– Естественная смерть… Ну, конечно! – пробормотал мистер Триггс, уже мечтавший снять с себя будущую ответственность.

– Вид у него странный, – задумчиво произнес сержант Лэммл и принялся сосать карандаш.

– Слабое сердце, – вставил аптекарь Пайкрофт. – Я иногда продавал ему сердечные капли.

– Интересно, куда он так смотрит, – пробормотал сержант Лэммл. – Вернее, куда он смотрел перед смертью?

– На ту картонную ведьму, – проворчала миссис Чиснатт, не упустив счастливой возможности вставить словцо. – Он только и смотрел на эту бесстыжую девку. Когда-нибудь небо должно было его покарать.

– А я ведь слышал его крик, – как бы в раздумье продолжал Лэммл. – Не сомневаюсь, что кричал он.

– Что такое? – осведомился мистер Чедберн.

Карандаш сержанта проследовал изо рта в волосы.

– Трудно сказать. Сначала мне показалось, что выкрикнули имя. Слышалось Гала… Гала… Галантин; странно как-то, студень здесь ни при чем. Потом раздался вопль, и все стихло.

– Он смотрел на манекен, – тихо проговорил доктор Купер. – Мне не часто приходилось видеть выражение такого ужаса на лице мертвеца.

– Без дьявола здесь не обошлось, – снова вмешалась в разговор миссис Чиснатт. – И в этом нет ничего удивительного.

– А можно умереть от страха? – спросил мистер Чедберн.

– Конечно, если у человека слабое сердце, – ответил мистер Пайкрофт.

– Окно открыто, – заметил Сигма Триггс.

– Такого никогда не случалось! – взвизгнула миссис Чиснатт.

– Ему не хватало воздуха, и он решил подышать, ухмыльнулся аптекарь. – Не так ли, доктор?

– Мда… безусловно, – согласился врач.

Сержант Лэммл обошел магазин, вернулся с биноклем в руках и сообщил:

– Он валялся у витрины.

– Дорогая вещь, – вставил Триггс. – Удивительно, что он его бросил.

– Там же валялось и это, – продолжал сержант, протянув ему солнечную дразнилку.

Мистер Триггс осмотрел крохотный аппарат и в раздумье покачал головой.

– Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, каким целям служит эта вещь, – назидательно произнес он. Грегори Кобвел забавлялся, посылая солнечные зайчики в глаза прохожим. Черт подери!.. Бедняга даже до меня добрался вчера во второй половине дня.

– Несчастное взрослое дитя! – громко произнес мистер Чедберн.

– И все же у него не все были дома, – с горечью сказала миссис Чиснатт. – Вы только подумайте, он выбрал себе эту грошовую куклу вместо настоящего божьего создания, ведущего праведную жизнь и имеющего незапятнанную репутацию.

– Вскрытие покажет, – решительно подвел итог дискуссии доктор Купер.

В заключении говорилось о естественной смерти, наступившей от эмболии.

Двенадцать честных и лояльных граждан, члены жюри, собрались в красивейшей зале ратуши и вынесли свой вердикт, а потом угощались за счет муниципалитета портвейном и печеньем.

Дело Грегори Кобвела было закрыто.

В тот же вечер Сигма Триггс и Эбенезер Дув с удобством разместились в уютных креслах перед громадными бокалами с холодным пуншем и раскурили свои трубки.