Татьяна Бродских - Вторая жизнь

Следующая пара дней прошла под лозунгом большой чистки. Двэйн методично проверял каждого обитателя дома, не пропуская женщин и подростков. Результаты ошеломили даже его: обнаружились люди, которые регулярно получали жалование, а в глаза их никто не видел. Лишний садовник, пара горничных, поваренок, так что по возвращению управляющего ждала аудиторская проверка, а возможно и арест. А ведь производил вполне благоприятное впечатление. Также было выявлено злоупотребление служебным положением господина Дробса. Он отбирал часть денег из жалования у простых охранников, шантажируя их тем, что в любой момент может уволить, лишив таким образом «теплого места». Был и курьезный эпизод, над которым любимая женушка истерически хохотала, не понимая мрачности Двэйна. Он наконец-то выяснил, кто распускал о нем дикие слухи, в частности про обесчещенных девушек, кровь младенцев и остальной бред. Бывшая кормилица и нянька, как же ей повезло, что она сейчас вне досягаемости герцога. Ему в голову не приходило, что женщина, которая приходилась ему второй матерью, могла так его оболгать. И из-за чего? Она не хотела, чтобы Двэйн привел хозяйку в дом, потому что по непонятной причине приписывала это место себе.

Анна смеялась, говорила, что при встрече обязательно поблагодарит Лауру, ведь если бы не она, Двэйн женился бы задолго до их знакомства. Только этот факт утихомирил его пыл, не дав сорваться и впасть в ярость. Простить он не простит, но в дом больше эту женщину не пустит, пусть доживает свой век подальше от него и его семьи. Двэйн хотел, чтобы у них с Анной была большая семья, вот только согласится ли она на трех детей?

Герцог вспомнил еще один сюрприз. Ему на глаза попался счет на оплату ремонта апартаментов жены. Они с Анной продолжали спать в одной кровати, и Двэйн не собирался этого менять ни сейчас, ни через десять лет. Но на ремонт все же стоило глянуть, за него же деньги плачены. Зайдя в спальню супруги, он надолго ушел в себя и воспоминания.

– Ты здесь, милый? А я тебя потеряла, – обняла его Анна за талию. – Тебе нравится?

– Что это?

– Это детская. Или ты уже подумываешь отселить меня в отдельную спальню?

– Анна, что за глупости? Просто детская так близко, самому мне не доводилось возиться с детьми, но говорят, они очень шумные.

– Знаешь, я хочу видеть своих детей чаще, чем раз в неделю. Хочу видеть, как они растут, хочу, чтобы первое слово было мама, а не няня. Или ты боишься, что такое близкое присутствие детей будет тебе мешать?

– Мои родители очень сильно любили друг друга, я всегда чувствовал себя лишним рядом с ними. После того, как погиб отец, мать прожила всего год, увяла от тоски. Я пытался поддержать ее, но она не захотела, с его смертью как будто погас ее внутренний свет. Я боюсь, что наш ребенок тоже будет чувствовать себя лишним.

– Не будет, мы ему сразу братика или сестричку родим, – улыбнулась Анна, прижимаясь к нему. Двэйн тоже улыбнулся и подхватил жену на руки.

– Надо же первенца делать, – пояснил он на приподнятые брови супруги. – Раз детская уже готова.

Моя жизнь в последние дни тоже была наполнена. Я помогла Двэйну с бумагами и прислугой, занималась с Дэйзи, больше ей никто не мог рассказать нашу родословную. Еще приезжал дед, прямо на следующий день после неудавшегося покушения. Очень сокрушался по поводу плохой охраны, что-то про сапожника без сапог говорил, но главное, он пожаловался мне, что и к нему несколько раз уже залазили. Правда, не в дом, а во двор, но это тоже ни в какие ворота не лезет. Я подробно расспросила деда, меня интересовало, в каком именно месте видели преступника. Выходило где-то в районе конюшни. Поэтому все решили, что конокраду приглянулась какая-нибудь лошадь. Я же считала иначе, вспомнилось, как Гарри рассказывал про сверток, который потом так и не нашли. Кажется, для парня появилось задание, как раз мать навестит.

Мы с Двэйном провели дома два дня, службу пришлось на время отложить, неприступность дома была важнее. Тем более к нам на праздник должна была прибыть королевская чета, так что безопасность нашего дома приравнивалась к государственным интересам.

В общем, я соскучилась по своему кабинету и даже по Кирку. А тут еще мне должны были принести дело Элеоноры, я просто потирала руки в предвкушении. Дело принес мне сам господин Строн, при этом он ревностным взглядом посматривал, как я читаю. Видимо, боялся за сохранность ценного материала. Не сказать, что я нашла много нового. Почти все я знала, хотя заключение доктора после вскрытия было весьма познавательно. Не просто яд, а очень редкий и труднодоступный. Еще один вопрос, зачем? Зачем это было нужно преступнику? Ведь проще и дешевле взять тот же мышьяк или крысиный яд, последний вообще есть в каждом доме. Что-то еще не давало мне покоя, казалось, ответ лежит на поверхности, а я не могу за него ухватиться.