Татьяна Бродских - Вторая жизнь

– Двэйн, ты на меня не сердишься? – прижалась к его плечу супруга. Они сидели в гостиной, на диване, за чашечкой ежевечернего чая.

– Нет, любимая. Но пообещай мне, что когда в следующий раз тебе придет в голову какая-нибудь идея, ты посоветуешься со мной сначала, – обнял он Анну.

– Обещаю, больше никаких тайн! Помнишь, ты тоже обещал мне все рассказать об этом деле или это до сих пор государственная тайна? – провокационно взглянула на Двэйна жена.

– Да нет уже, но широкой огласки у этого дела не будет. Поэтому не обессудь, но имена я тебе не назову, – и герцог коротко поведал о контрабанде запрещенного вещества, которую удалось пресечь благодаря убийству Элеоноры. Рассказал, что поначалу засады на перевалах в горах ничего не давали. Когда же Анна обнаружила, что в графстве Диолан не все чисто, Двэйн вспомнил про рудники, и стало понятно, как вещество переправляют через границу. Многих удалось взять, но это были обычные работяги, которые не знали главаря в лицо. Двэйн не стал говорить жене, что закон суров, и всех этих людей повесят.

Разговор затянулся, оказалось, с Анной легко обсуждать такие вещи: она не ахала, не охала, не закатывала глаза в притворном обмороке, не поджимала брезгливо губы, когда речь пошла о том, что не всех удалось задержать живыми. Двэйн старался избегать неприятных подробностей, но, видимо, напрасно, Анну это не очень травмировало.

– Двэйн, получается, что главарь этот Ааден. Тогда зачем убили Элеонору? А самое главное, кто? Если принять ее последние слова как «у Билла», что именно она хотела этим сказать?

– Может, поняла, чем ее отравили? И решила сказать, кто это мог сделать? Не знаю, Анна, но я обязательно это выясню.

– А как же разговор с графиней? Она ведь не могла ничего не замечать? И женщине достаточно только пригрозить пытками и она все расскажет.

– Анна, вот уж не ожидал от тебя такой кровожадности, – рассмеялся Двэйн, глядя на смутившуюся супругу. – Но ты права, достаточно пригрозить и женщины сознаются, даже в том, чего не совершали, так что это не выход. Я помню, что обещал тебе разговор с графиней и все больше склоняюсь к тому, что это был бы лучший выход из сложившегося положения. Меня останавливает только одно: на графиню было покушение в тот же день, как ее перевели в отдельную камеру.

– Она мертва?! – вскрикнула Анна.

– Нет, ее удалось спасти, но она уже несколько дней без сознания. И врач не может дать однозначного ответа.

– Ее тоже отравили, как Элеонору? То есть преступник обосновался в вашем управлении?!

– Да, милая, это еще одна причина, почему я боюсь за тебя. Поэтому прошу тебя никуда без меня не ездить, это временная мера, уверен, скоро предатель будет пойман. Я знаю, тебе скучно, но потерпи еще немного, любимая, максимум две недели, а потом поедем отдыхать, как и договаривались, – он коснулся поцелуем слегка вздернутого носика.

– Куда же я денусь, потерплю, конечно, – с улыбкой вздохнула Анна, обвивая его шею руками. – Только ты уж скорее лови этих преступников.

– Всех не переловишь, – усмехнулся герцог, устраивая жену на своих коленях и запуская руки ей под юбку.

– Это намек на то, что мне еще не раз предстоит сидеть под усиленной охраной, очень напоминающей домашний арест? – лукавая улыбка коснулась губ Анны, а ее пальчики зарылись в волосы Двэйна.

– Ты же знала за кого выходишь замуж, – он притянул супругу ближе, вдыхая аромат ее кожи, целуя мочку замечательного ушка.

– Знала, за самого любимого и единственного мужчину в моей жизни.

Еще несколько дней прошли в тоске и ничегонеделании, в конечном итоге мне надоело валяться на диване с книжками, мозг и тело просто жаждали деятельности. Но выход за пределы дома и внутреннего сада был мне запрещен, точнее, было вырвано мое обещание туда не ходить. Я, конечно, сопротивлялась, но поцелуи Двэйна творят чудеса с моим телом, ему понадобилось не больше четверти часа, чтобы добиться от меня этого обещания. Уста растянула довольная улыбка, стоящий рядом Джеймс приподнял брови. Он всегда так делал, когда я, по его мнению, вела себя неподобающе герцогине. От того, что большую часть дня я проводила либо одна, либо в его компании (он счел нужным ввести меня в курс дел касаемо дома), то, видимо, он решил еще и восполнить пробелы в моем воспитании. Впрочем, Джйемс мне нравился, он был умен, немногословен, тактичен и ненавязчив. Он каким-то шестым чувством понимал, когда мне надоедало его присутствие или не нравилась выбранная им тема для разговора. Вот и сейчас мы занимались рассматриванием образцов тканей, от нечего делать я все-таки решила заняться обновлением нашего дома. Если при первом взгляде внутреннее убранство было вполне приличным, то стоило только приглядеться, как становилось понятно, что обивку мебели не меняли лет десять, да и все остальное тоже.