Татьяна Бродских - Вторая жизнь

– Конюх, черный весь, глазища страшные, как глянет, аж сердце замирает, на князя похож.

– Если на князя похож, значит степняк, а у них разрешено многоженство. Оно тебе надо, Надь? Неужели получше никого нет? – я догадывалась, о каком конюхе она говорила, скорее всего, это тот самый, который Снежинку держал.

– Так другие на сеновал зовут, а он замуж, – вздохнула Надя.

– Если за месяц не передумаешь, дам вам разрешение на свадьбу и приданое, как и обещала. Все, Надь, иди и распорядись, чтобы на завтрак принесли что-то существенное и никаких сырых овощей.

Девушка, довольная, выскочила из спальни, я же наконец-то смогла подняться и накинуть халат. Подошла к зеркалу и оглядела свои шею и декольте. М-да, опять надевать закрытое платье, страсть Двэйна мне очень нравится, а вот эти пятнышки нет. А может, болеро накинуть? У меня было несколько штук из тонкой, воздушной ткани, теперь понятно, что под ним прячут замужние женщины.

Я допивала чай с булочкой, когда заглянула незнакомая служанка и сказала, что ко мне пришли гости.

– Проводить их к вам или сказать, что вы сегодня не принимаете?

– А гости хоть назвались? – никого видеть я не хотела, но вдруг это королева инкогнито? Мало ли, что беременной женщине взбредет в голову.

– Маркиза Монфри и графиня Пранер, – ответила девушка.

Понятно, пока Двэйна нет, маман с теткой заявились вести душеспасительные беседы. А может, действительно сказать, что я сегодня не принимаю? Жутко не хотелось встречаться со своей матерью, она опять будет или кричать, или рыдать, другого метода убеждения она, похоже, не знает.

– Проводи леди в малую приемную, я сейчас спущусь, – вздохнула, принимая непростое для себя решение. Что поделаешь, мать – это святое, даже если она тебя раздражает.

Я не стала мучить родственниц ожиданием и спустила минут через пять. Тетушка чинно сидела на диванчике, а маман металась, как тигрица в клетке, значит, будет кричать.

– Добрый день, леди. Чем обязана столь раннему визиту?

– Рибби, доченька, – бросилась мне на шею маменька, чуть не сбив при этом с ног. – Как ты, моя лапочка? Творец единый, на тебе лица нет! Каков подлец! Но ничего, отольются ему еще наши слезы! Теперь мама с тобой, моя кровиночка, она никому не позволит тебя обижать. Собирайся, поедем домой. А о плоде этого насильника не беспокойся, у меня травница знакомая есть, попьешь настоечки, и все само выйдет.

Последние слова матери переполнили чашу терпения. От мысли, что она предлагает мне избавиться от нашего с Двэйном ребенка, пусть которого и нет, меня охватила ярость.

– Хватит! – оторвала я ее руки от своей шеи. – Идите, мама, домой! А мой дом здесь! Я люблю Двэйна и останусь его женой. И вам придется с этим смириться или можете забыть сюда дорогу.

– Да что ты вцепилась в него? Он же стар, некрасив, а репутация? Да у тебя приданое сравнимо с третью всего его состояния. А мы тебе с отцом хорошего жениха нашли, молодой, красивый, принц, хоть и не наследный. А уж какая выгода от этого брака будет для наших стран, что никто даже внимания не обратит на отсутствие у тебя девственности.

– Тетушка, прошу, уведите маменьку, не доводите меня до греха. Я же не сдержусь и наговорю лишнего. До свидания, надеюсь, не скорого, – я развернулась и пошла к двери, жалея, что распорядилась их пустить, ведь знала же, чем это закончится.

– Вот уж не думала, что дочь у меня такая квашня, удовлетворится простым герцогом, когда может стать королевой. Да, принц молод, твой ровесник и впереди него на трон есть еще два претендента, но в руках умной женщины он уже лет через десять станет королем.

– Так в чем же дело, маменька? Сами выходите за него замуж, а лучше вместе с папенькой, уверена, вы и за пять лет управитесь, – усмехнулась я в лицо миледи Алисандре.

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, отец пошел к королю, у него есть чем его заинтересовать. Не пройдет и недели, как ваш брак с этим выскочкой будет расторгнут. Так что наслаждайся последними днями любви, – никогда не думала, что моя мать может быть такой жестокой. – А чтобы тебе было легче привыкнуть к мысли, что ты скоро станешь принцессой Аризмата, вот миниатюра с изображением принца Лабриана, а это чудотворная настойка, которая препятствует наступлению беременности. Поверь, лучше пить ее, чем потом другую гадость и провоцировать выкидыш.

Я посмотрела на тетку, которая взирала на меня с состраданием, на мать, пребывающую в уверенности, что она делает благо для меня, и когда-нибудь я это оценю, на душе стало гадко, и слова вырвались сами собой: