Татьяна Бродских - Вторая жизнь

Захотелось столько ему сказать, а еще больше сделать, но боюсь, до ванны я тогда не доберусь, да и до свадьбы надо все же потерпеть с признаниями и поцелуями. Поэтому я просто прислонилась лбом к его груди, тихо прошептав, что ему я верю.

Ванна имела привычный вид, хотя воспоминания подсовывали картинки, где ванная комната смотрелась несколько иначе. Особенно мне в них нравилось, что вода там текла из трубы. Интересно, а что если попытаться воплотить сон в явь?

– Полотенца здесь, а тут всякие масла, бальзамы, мыло. Я этим не часто пользуюсь, но Лаура всегда держала запас, потому что так полагается в богатом доме, – усмехнулся Двэйн. Мне показалось или он немного смущен? – Тебе помочь снять платье? Или лучше позвать служанку?

Понятно, все-таки смущен, мне тоже стало неловко, служанку одну я уже сегодня видела, так что других встречать мне не хотелось.

– Не надо служанку, я сама справлюсь, только помоги развязать корсет, – покраснела, но, надеюсь, при свете свечи это было не видно.

– Анна, зачем ты его вообще стала носить? У тебя замечательная фигура, – прохладный воздух коснулся обнаженных плеч, когда Двэйн снял с меня камзол Ибрагима. Потом его руки быстро пробежались по застежкам платья, и оно опало к моим ногам, оставив меня в корсете и нижней юбке. Только сейчас я вспомнила, что одну из них извела на повязку похитителю и теперь оставшаяся просвечивается. – Знаешь, я, наверное, пойду, посмотрю, как накрывают на стол. Тебе больше не нужна моя помощь? Волосы, например, помыть? Они у тебя такие длинные, густые, восхитительные.

Двэйн стоял напротив меня, глаза его потемнели, а руки застыли на полпути к моим волосам, которые я начала расплетать, чтобы хоть как-то скрыть смущение.

– Я все-таки пойду, – пробормотал мужчина и несколько неуверенно двинулся к выходу.

– Двэйн, извини, но ты забыл корсет развязать, – пискнула я, когда поняла, что он сейчас так и уйдет, а мне тогда в корсете, что ли, мыться?

– А? Да, отвлекся, – тяжело вздохнул мужчина. – Ты так и не ответила, зачем ты его вообще начала носить? Леди Алисандра заставила?

– Нет, маменька пыталась, но я не поддалась ни на уговоры, ни на угрозы, – рассмеялась, вспоминая, сколько фальшивых слез было пролито из-за этого корсета. – Просто это единственное место, куда удобно прятать кинжал. Знаешь, с твоей работой я, наверное, и дальше буду носить корсеты.

– Это намек на то, что я не могу позаботиться о безопасности собственной семьи? – нахмурился Двэйн.

– Нет, это намек на то, что козырь в рукаве всегда должен быть, – улыбнулась. – А еще я знаю хорошую поговорку, не знаю, чья она, но звучит так: «На бога надейся, а сам не плошай».

– Мне нравится, – загадочно улыбнулся он, пропуская меж пальцев мои волосы. – Мне кажется, в нашем случае бог сделал все, что мог. Осталось дело за нами.

Двэйн ворочался на диване, несмотря на усталость, ему не удавалось уснуть. Перед глазами стояла Анна с мокрыми распущенными волосами, застенчиво кутаясь в большое полотенце.

– Двэйн, мне бы халат какой-нибудь, а в шкафчике я его не нашла.

Он нашел халат, еще раз предложил свою помощь, втайне надеясь, что Анна согласится и позволит хотя бы прикоснуться к своему телу, но девушка смутилась и убежала одеваться в ванну. Двэйн понимал, что одного взгляда или прикосновения ему не хватит, и вряд ли он сможет остановиться, получив доступ к такому желанному телу. Но одно дело понимать, а другое – перестать мечтать. А потом был поздний ужин или почти ранний завтрак. Двэйн старался думать только о еде, но получалось плохо. Анна сидела рядом, улыбалась и смотрела на него влюбленно застенчивым взглядом, какие в такой ситуации могут быть мысли о еде.

Лорд перевернулся на другой бок, сокрушаясь в душе, что диван жесткий, надо либо его менять, либо поскорее перебираться обратно на свою кровать, под бок к будущей жене, последнее было предпочтительней. Но усталость все-таки брала свое, глаза стали закрываться, когда ему послышался чей-то плач. Для собственного успокоения он решил проверить, все ли в порядке у Анны. Вдруг она тоже не может уснуть или того хуже, вспомнила, чего ей чудом удалось избежать. Он тихо вошел в спальню, возможно, ему просто послышался плач, не хотелось бы в таком случае разбудить девушку.

Анна действительно спала, скрутившись комочком под одеялом, и плакала во сне. Двэйн растерялся, не зная, как поступить. Если разбудить, придется долго объяснять, что он тут делает, а потом еще и успокаивать расстроенную сном девушку, а до рассвета им все же нужно отдохнуть. Решение пришло не сразу, но угрызения совести его не мучили. Он забрался под одеяло, осторожно обнял Анну, ласково поглаживая ее по голове. Девушка несколько раз всхлипнула и затихла, уткнувшись носом ему в плечо. Странно, но рядом с Анной ему стало намного спокойнее и воображение уже не терзало его помыслы. Единственное, о чем он успел подумать перед сном, что надо было надеть рубашку, с другой стороны – ему все равно объяснять Анне, что он делает с ней в постели. Так что наличие или отсутствие рубашки вряд ли на что-то повлияет.