Андрей Дашков - Дом на Лысой горе

Марго, даже если и попала под гипноз этого места, ничем не выдала смятения. Как оказалось, она успела заранее посмотреть старую городскую карту и теперь более-менее уверенно ориентировалась на местности. Дело несколько облегчалось тем, что кое-где на заборах и воротах еще сохранились номера домов. Побеги дикого винограда сплетались в хитрые вензеля, сквозь которые проступали цифры, будто скрытые образы прошлого, и можно было только гадать, во что превратятся здешние головоломки лет через пятьдесят.

Они дошли до перекрестка, и Квинт оглянулся опять. Стало ясно, что забрались они не так уж далеко, просто каждый шаг давался ценой определенного напряжения. И чем дальше, тем оно нарастало – ожидание худшего, выносимое до тех пор, пока не зазвенело в ушах. Откуда тут мог взяться треснувший церковный колокол? Его и не было.

Остановившись, Квинт схватил и потянул Маргариту за руку. Она странно посмотрела на него и сказала:

– Правильно, уже пришли. Вот это место.

Только теперь он осознал, что было не так на самом деле: слабое свечение, которое немыслимым образом легло на ее лицо, словно тень. Пепельно-серый свет проникал из окон ближайшего особняка сквозь плотные шторы. Этот свет чем-то напоминал паутину – такой же эфемерный и почти незаметный до того момента, пока Квинт не обнаружил его источник, а потом оставалось только удивляться тому, что так долго и тщетно вглядывался в темноту. Но возможно, все объяснялось гораздо проще: свет в особняке зажегся минуту назад.

Ясно было, что этот дом в отличие от соседних обитаем – пока или уже? – и хозяин поддерживает его в сносном состоянии. Конечно, признаки упадка были заметны и здесь, парк одичал, невысокая ограда и южная стена сплошь заросли диким виноградом, однако чья-то рука определенно и не без умысла придавала медленному умиранию ностальгический оттенок, в котором, по мнению Квинта, заключалось несомненное очарование. Настоенный на осенней горечи воздух был почти неподвижен. В узкой аллее, ведущей от калитки к дому, сплошным ковром лежали листья – скорее всего не по причине хозяйской лени.

Кованные ворота отлично сохранились – обращал на себя внимание сложный символ на обеих створках, зашитый в абстрактный узор. В углу двора торчал флагшток, на котором повис флаг неразличимых цветов. Тускло поблескивали влажные каменные скамейки и стол.

Маргарита уже протянула руку к кнопке электрического звонка, когда на улице раздался едва слышный скрип. Квинт быстро обернулся. Звук стал громче. К ним приближалась темная тощая фигура на старом несмазанном велосипеде. Человек в дождевике неспешно проехал мимо, не обратив на гостей ни малейшего внимания. Им так и не удалось разглядеть его лица под капюшоном.

Велосипедист представлял собой исключительно мирное зрелище, однако Квинту сделалось не по себе. В движении тощего всадника было что-то сомнамбулическое, едва ли не бредовое. Его кажущаяся нелепость ни на секунду не выглядела забавной и была будто позаимствована из какого-нибудь сюрреалистического фильма. Спустя всего минуту после того, как затих скрип ржавой цепи, Квинт не поручился бы, что велосипедист не был плодом его воображения.

Он повернулся к своей спутнице. В ответ на его недоуменный взгляд Марго пожала плечами и сказала:

– Не бери в голову.

Звонок прозвучал приглушенно и мелодично, напомнив Квинту китайский «поющий ветер». Из дома вышел человек, который при ближайшем рассмотрении оказался молодым и улыбчивым. Он был одет во все черное, только шею окаймлял белый воротничок, из-за чего парень смахивал на католического священника – современный прогрессивный вариант святого отца, имеющего возможность в любой момент связаться с Богом по мобильному телефону. Голос у него был глубокий и низкий, а тон уверенный.

– Вы, должно быть, Маргарита. – Не дожидаясь подтверждения, он представился: – Меня зовут Рауль, я ассистент профессора Леонарда. Добро пожаловать. – Он распахнул калитку и подкрепил свои слова приглашающим жестом.

«Еще и профессор на мою голову», – подумал Квинт. Марго опередила его на несколько шагов. Он украдкой посмотрел, на чем держится калитка и с некоторым удовлетворением убедился, что держится она на соплях.

Ковер из листьев заглушал звуки шагов. По обе стороны аллеи стояли кадки, в которых когда-то что-то росло, а теперь торчали белесые скелетики. Квинт двигался медленно, по возможности изучая обстановку. Рауль держался в метре позади него. Увидев, что Маргарита остановилась перед дверью, «ассистент» сказал: