Андрей Дашков - Латая дыру

Он усвоил, что смерть – маленький черный гном без плоти. Она ходит по спирали, приближаясь к тебе медленно или быстро, пожирая все, о чем ты думаешь или мечтаешь, все, что ты можешь представить себе. Но сегодня дыра уже была размером с его голову – в том месте, где находилось «туловище» силуэта. Или… размерами со щенка.

Вадик открыл глаза. ЗДЕСЬ все осталось неизменным – арка, подворотня, косые лучи утреннего солнца, плач, доносившийся почти из подземелья. Звук, терзавший уши…

Вадик медленно выпрямился и сделал шаг по направлению к груде булыжника. Щенок заскулил еще громче. Эхо зародилось в глубине арки и волнами тоски устремилось наружу.

Вадик схватил булыжник обеими руками и понес к яме. Он нес его, прижимая к животу, и теперь его шансы свалиться вниз были гораздо выше. Центр тяжести сместился; подошвы кроссовок предательски скользили; булыжник заслонял то, что находилось под самыми ногами… И все-таки Вадик правильно определил момент, когда правый носок уперся в металлический край ямы. Он сразу же избавился от своего опасного груза и сразу же ощутил неописуемую легкость.

Брызги попали Вадику в лицо. Щенок дико взвизгнул и затих. Но ненадолго. Из отчаянного писка его плач превратился в вопль безнадежности…

Он замолчал окончательно только тогда, когда Вадик сбросил в яму четвертый булыжник. После этого оставалось только задвинуть решетку на место (Вадик справился с этим, хотя чугунная отливка весила килограммов двадцать, и даже почти не испачкался – во всяком случае, не так сильно, чтобы рассердить папу).

Вадик отряхнул руки и вышел из тени. В конце переулка появилась папина синяя «девятка». Через несколько секунд машина остановилась рядом с ним. Из-за открытой передней дверцы доносилось непонятное пение нескладной и некрасивой тети Каас. Папа повернул голову и показал большим пальцем на заднее сиденье. На его лице блуждала бессмысленная улыбка. В мыслях он был далеко – вероятно, где-нибудь на Лазурном берегу…

Мальчик открыл дверцу и взобрался на мягкий диван, обтянутый велюром. Потом покосился влево. Мертвец, конечно, был на месте. Как всегда. Его можно было «увидеть» краешком левого глаза, если слегка опустить веко. Набегающий поток воздуха выдувал личинки из ноздрей и полуоткрытого рта и заставлял их кружиться по салону. Вадик закрыл ладонью нос и зачарованно смотрел, как папа дышит смертью.

Целый месяц он чувствовал себя великолепно – особенно по ночам. Дыра затянулась. Умершая бабушка оставалась там, где ей и положено быть; недотыкомка с мельницы прятался в подвале. Зато другие кошмарики веселились вовсю. И веселили Вадика. Например, окровавленный и околевший щенок с раздробленным черепом, который стал его любимой игрушкой прежде, чем Вадик заткнул им свою дыру.

Потом дыра появилась снова и за одну ночь выросла до устрашающих размеров. Щенок провалился в нее, будто муха в открытую форточку. Вадик мог бы поместиться в этой дыре полностью.

Он возвращался с первого в своей жизни свидания, состоявшегося в городке аттракционов. Его любимая девочка запечатлела на его щеке влажный поцелуй, и он до сих пор ощущал, что правая щека чем-то существенно отличается от левой. Отличие было неуловимым, но от этого переполнявшая Вадика радость жизни не угасала. Она даже заставила его забыть на время о гнетущем присутствии дыры, которая становилась особенно очевидной по ночам.

Городок аттракционов находился в парке, начинавшемся прямо за его домом, и Вадик обладал огромным преимуществом перед своими сверстниками, чьи родители поселились не так удачно, – он мог приходить в парк один. В тот день он потратил пятерку из своих карманных денег – то есть просадил все. По правде говоря, удовольствие стоило того, чтобы разориться. У него была обширная программа: качели, «американские горки», три порции мороженого, тир (в котором ему не дали пострелять, но разрешили смотреть и даже взобраться для этого на табуретку), салон игровых автоматов, жвачка «турбо» с изображением нового «фольксвагена» на вкладыше, «чертово колесо» (он коварно пристроился к какой-то семейной паре, выгуливавшей своих отвратительных дочерей-двойняшек – одна из них сильно ущипнула его, когда кабина всплыла на самый верх, а другая показала язык с белыми пупырышками). В завершение того удачного дня Вадик встретил девочку Леночку, гулявшую в парке с мамой.

Слушая сюсюканье ее мамы, он с трудом дождался того момента, когда оказался с Леночкой наедине. Месяц назад он расстался с ней в павильоне детского сада. Месяц – целая вечность, если вам пять лет. И в то же время это не та вечность, от которой начинает ныть сердце у взрослого человека…