Андрей Дашков - Плата за проезд

version="1.0" encoding="utf-8"?> sf_horror Андрей Георгиевич Дашков da71abb0-2a80-102a-9ae1-2dfe723fe7c7 Плата за проезд

Подобно скоту, они не знали врагов и ни о чем не заботились. И таков же был их конец. (Г. Уэллс. «Машина времени»)

v. 1.0. Создание fb-книги.

v. 1.1. Добавление аннотации, обложки и информации об издательстве.

Бухгалтер Д. проснулся в холодном поту. Ему приснилось… Да все то же самое, что снилось последние двадцать лет его жизни. Его преследовал безжалостный сон – цветной, четкий, наполненный голосами, шепотами, гулом, запахами, тревожными мыслями и ожиданием худшего. Сон, слишком похожий на действительность, с той лишь разницей, что леденящее лезвие кошмара подбиралось к сердцу, но не пронзало его, и вместо предсмертного крика Д. издавал только сдавленный стон в подушку.

Это повторялось каждую ночь, двадцать лет подряд – кому бы такое понравилось? Варьировались лишь мелкие и в общем-то незначительные детали.

Д. давно понял, что бороться с этим проклятием бесполезно. Он мог бы неделю не есть, пару дней не пить, но после тридцати часов бессонницы его мозг превращался в клубок дохлых червей. Ну а что потом? Все равно бухгалтера поджидала черная пропасть, незаметно свалившись в которую, он находил одно и то же. Так зачем подвергать себя дополнительной пытке?

Он уже перепробовал сильнодействующие снотворные, постепенно увеличивая дозы, пока они не стали опасными для жизни. Заснуть и не проснуться – такой вариант бухгалтер Д., конечно, рассматривал, но исключительно как теоретический. Он был уверен, что ПО ТУ СТОРОНУ его уж точно не ожидает ничего хорошего. Ему и без того хватало неприятностей. Пару раз он проспал и едва не потерял работу. А потерять работу – это был кошмар почище ночного, означавший отбраковку социальной службой и впоследствии голодную смерть… Алкоголь? Помогал, но ненадолго. Расплачиваться же приходилось жесточайшим похмельем. Кроме всего прочего, бухгалтер не хотел скатываться вниз… Транквилизаторы? Он слишком трепетно относился к собственному серому веществу, которым наградил его господь. Поэтому эксперименты с различного рода препаратами пришлось отложить на будущее.

Д. верил, что у него есть будущее и что он дотянет до пенсии. Ведь без слепой веры невыносимо трудно жить, не правда ли?

…Он полежал немного, уставившись на сумеречное окно, за которым плыл смог, и прислушиваясь к своему учащенному сердцебиению. Не было необходимости смотреть на табло будильника: сон всегда приходил в одинаковое время – примерно за час до того момента, как Д. покидал свою квартиру, чтобы спуститься в подземку. В этой пугающей точности было, с одной стороны, что-то беспощадно-механическое, а с другой – какая-то небессмысленная изощренность. Вероятно, собственное подсознание сыграло с бухгалтером дурную шутку, и мысль об этом не раз приходила ему в голову, но что он, маленький и слабый человечек, мог противопоставить жестким рамкам необходимости?

У него было время прийти в себя. Д. благодарил судьбу за дарованную передышку. Еще пять минут – и он будет в полном порядке. ПОЧТИ в полном порядке. Нарастающий страх не в счет. Хотел бы он увидеть человека, который не боится! Он честно искал. Когда-то он с наивной жадностью вглядывался в лица людей, спускавшихся в подземку. Чаще всего он натыкался на стеклянный взгляд, устремленный в пустоту и означавший лишь одно: «Хозяин дома, но никого не принимает». При этом Д. чувствовал, что за стеклянной стеной таится страх, такой же неизбывный, постыдный, неуничтожимый страх, какой испытывает он сам. Ощущения зыбкости существования, беззащитности, одиночества преследовали каждого в его стеклянном доме, даже если дом этот был выстроен не на песке, а на незыблемой скале веры.

Д. верил. Его вера порой находила странное воплощение в примитивных предметах. Например, в фотографии жены. Бухгалтера можно было заподозрить в дешевой сентиментальности. Он храбро плевал на то, как ЭТО называется. Он разговаривал с фотографией, и ему становилось легче. Намного легче. Для чего еще нужна молитва, если не для того, чтобы становилось легче?