Андрей Дашков - Странствие Сенора

Тень Зелеша не могла укрепить черепа на стене – так же, как и привести в действие подъемный механизм. В Доме Над Океаном остался еще кто-то ЖИВОЙ. Может быть, тот, чья душа попала под влияние таинственного сада? В таком случае Сенор не хотел бы встретиться с ним…

Герцог поплотнее закутался в Поющую Шкуру и побрел к лагерю, разбитому на краю леса глонгов. Он надеялся на то, что его все еще ждут.

И его действительно ждали. Тупость и верность – не самые худшие качества для слуг.

Герцог вернулся в колодец Тагрир и принял из рук Лаины недавно родившегося ребенка с розовой сморщенной кожей – существо, которое ему предстояло полюбить…

Опять потянулись дни долгой холодной зимы, заполненные однообразной суетой, апатичными ласками, отупляющей скукой и ожиданием будущего, которое не сулило ничего хорошего.

В сумеречном свете колодцев время становилось рыхлым, как тающий снег.

Все реже Йерд задумывался над тем, что означали странные события, произошедшие в Доме Над Океаном, – может, то были просто случайные совпадения в его на редкость беспорядочной жизни. Отсутствие смысла являлось лучшим доказательством ее реальности.

Однако то, во что Незавершенный был готов поверить до конца, рухнуло в одно мгновение, когда он неожиданно получил зловещее напоминание о прошлом. Напоминание оказалось неотвратимым и страшным; оно изменило не только внешность герцога, но и все его существование. Оно раскрыло Сенору очередной обман, и если не лишило его доступных человеку утешений, то по крайней мере сильно ограничило стремление к ним.

По поводу крушения иллюзий он испытывал порой мрачное удовлетворение, ибо злой божок в его черепе обрадованно зашевелился при виде того, как рухнула еще одна великолепная декорация, за которой скрывалась, может быть, вообще недостижимая истина. Но большую часть времени его переполняла черная желчь; он вызывал у подданных суеверный ужас; он искал забвения в объятиях своей женщины, матери его ребенка, но не мог внушить ей ничего, кроме отвращения…

Впрочем, все это было потом. А вначале он видел разрушение своего мнимого герцогства, созданного теми, кто хотел, чтобы он навсегда остался Незавершенным. К их уничтожению он сам приложил руку.

Герцог лежал в постели с Лаиной, которая стала герцогиней тридцать восходов тому назад. Они находились в одном из самых теплых и уютных уголков колодца Тагрир, и все равно здесь нельзя было спастись от вездесущих сквозняков. Время от времени Йерд согревал свою возлюбленную, укутывая ее в шкуры с длинным волнистым мехом.

Его придворные были тут же – кое-кто предавался любви, а другие просто дремали. Герцог уже почти привык к этому. Иногда наблюдение за любовниками даже возбуждало его. В конце концов, все, что вначале казалось диким, было не более чем традицией и имело такое же право на существование, как обычаи Кобара. Только одно настораживало герцога Йерда – по-прежнему ничто не напоминало ему о том времени, когда оргии были неотъемлемой частью его собственной жизни.

Но податливое тело Лаины влекло герцога так же сильно, как в самую первую ночь. И он пил ее молодость, не пьянея…

Слуги, стоявшие у стен, держали в руках факелы, которые ярко пылали, но не прогревали воздуха. Достаточно и того, что они освещали пещеру неверным колеблющимся светом…

Вдруг, в самом разгаре любовной игры, Лаина вскрикнула и отпрянула от Йерда.

– Что это? – испуганно спросила она.

Герцог дотронулся пальцами до своей щеки и нащупал маленькое пятнышко чего-то влажного и скользкого, похожего на слизь. Потом он ощутил неприятный запах, исходивший от пальцев, и впервые за долгое время холодок ужаса и кошмарного предчувствия коснулся его сердца.

Он подозвал к себе слугу и потребовал зеркало из полированной бронзы.

Насторожились шаманы, прятавшиеся в углах полутемного помещения и охранявшие Тагрир от вторжения сил зла. Перешептываясь, собрались у выхода жирные евнухи. Они были похожи на стаю раскормленных падальщиков, приносящих беду. Возникшее напряжение наполняло каждое слово и каждый жест темным смыслом…

Вскоре все мужчины, кроме герцога, были одеты и вооружены. Один из шаманов приблизился к Йерду; на его лице ясно читался ужас. «Они слишком боятся Гашагара», – с презрением подумал Холодный Затылок и отвернулся.

Было слышно, как во внезапно наступившей тишине тихо и тонко заплакал сын герцога. Йерд посмотрел в сторону колыбели, находившейся в десяти шагах от него. Никто из кормилиц и слуг не двинулся с места. Тихий плач ребенка повис в воздухе вибрирующей нитью, готовой вот-вот оборваться. Сенор почувствовал, что его нервы натянуты до предела.