Андрей Дашков - Убийца боли

Чертополох ни минуты в этом не сомневалась. Ее смущало лишь то, что все Убийцы, которых она когда-либо видела, были мужчинами. Неужели женщина не способна облегчить страдание, снять боль, избавить от смертельной тоски? Чертополох не могла смириться с тем, что казалось ей вопиющей несправедливостью.

И настал день, когда она решила все исправить.

…Мимо снова с жутким скрежетом проехал Блуждающий Трамвай, который провез через Площадь трупы – словно в назидание еще живым. Убийца, вызванный шаманом, уводил с собой больного старика.

Чертополох увязалась за ними. Она знала, что в любом случае больше не увидит никого из людей племени – разве только в страшном сне. Она и не хотела никого видеть. Все они были трясиной, в котором увязла и гнила ее жизнь; они держали ее своими липкими руками; они навсегда запугали ее дьяволами и Преисподней. Но сегодня она сумела преодолеть свой страх. И даже если ей суждено погибнуть на костре или быть растерзанной на куски клыками дьяволов-людоедов, она знала, что ни на одно мгновение не пожалеет о сделанном выборе.

Убийца боли и его клиент пересекли Площадь. Старуха Кража проводила их тяжелым взглядом. Подмигнула Чертополоху глазом-сглазом, от которого ничего не скроешь, – на прощание. Дескать, иди, выблядок, иди. И сдохни. Никто о тебе не пожалеет…

Сегодня «шарманка» пела хриплым голосом. Остальные мертвецы неблагодарно молчали.

Убийца и клиент шли по пустой улице. Девчонка кралась следом за ними на расстоянии в сотню шагов. Они пересекли незримую границу. Отсюда еще не поздно было вернуться, однако никто из них даже не помышлял о возвращении.

Чертополох ни разу не оглянулась. Больной старик не оглядывался тоже. Он едва волочил ноги, но смотрел только вперед – словно надеялся разглядеть в конце темного ущелья свет, сияющий над Святой Землей. И он полз так быстро, как только мог, – ведь он был избран болью для счастья, перед ним лежал путь к спасению, и у него появился проводник, который поможет ему преодолеть все круги ада…

Убийца боли читал его мысли и знал его упования.

Вечером, на привале, возле костра, разведенного среди развалин, он сказал клиенту:

– Не торопись. Дождись утра. Святая Земля ближе, чем ты думаешь. А пока возьми вот это.

Чертополох, притаившаяся в двух десятках шагов от них, вытягивала шею, силясь разглядеть, что же такое извлек Убийца из своей сумки. Она не сомневалась, что это и есть Утешитель, – потому что вскоре больной старик перестал стонать и заснул. На потрескавшихся губах появилась улыбка, напоминавшая бабочку, которая раскрыла крылья на увядшем цветке. Эта улыбка выражала нездешний покой и умиротворение. Во сне старик видел свет, а костер согревал его кости.

Чертополох всю ночь жестоко страдала от холода. Она понимала, что заслужила это. Такова была плата за нарушение табу. А также, возможно, ее подвергали испытанию. Если она выдержит его, то Убийца простит ее и возьмет с собой…

Она долго боролась с усталостью и сном, боясь проспать утреннюю зарю. Потом все-таки задремала. И еле сдержалась, чтобы не закричать, когда что-то темное материализовалось рядом с ней. Она услышала хриплое жадное дыхание, почувствовала себя жертвой…

Но вот запахло мокрой псиной, и Чертополох с облегчением перевела дух. Она протянула руку, чтобы погладить Гиену, и едва не лишилась пальцев.

Гиена была голодна. Из ее пасти вырывалось горячее зловоние.

Во мраке лязгнули зубы. Чертополох напряглась – почему-то она была уверена, что Убийца боли не спит. И, может быть, уже догадывается о ее присутствии. А зачем ему спать? Ему не нужно прятаться в снах ни от кого, даже от самого себя.

Так они и пролежали всю эту долгую ночь без сна, прижавшись друг к другу спинами, – отверженные безобразные существа: одно – почти голое, другое – покрытое свалявшейся шерстью. За них принялись голод и холод.

Теперь Чертополох боялась не столько Убийцы, сколько того, что голод победит и ее единственная спутница вырвет ей глотку.

Хищники оставили их в покое. Дьяволы позволили им пройти. Судя по всему, они знали, с кем имеют дело: Убийца был хорошо вооружен. Но и он с некоторых пор ни на минуту не смыкал глаз.

Дьяволы не тронули девчонку – наверное, решили, что она находится под его опекой. Все равно это казалось ей чудом. Дьяволы не тронули и Гиену. Псина упорно тащилась за нею, как призрак прошлого, чтобы замкнуть кольцо несчастной судьбы.