Джинн Калогридис - Договор с вампиром

– Уж не научился ли ты крестьянскому колдовству? – сердито прошипел В. – Слишком рано ты очнулся. Ты никак задумал разрушить мои замыслы?

Я ошеломленно смотрел на него, не зная, что отвечать и отвечать ли вообще. В. прищурился. Похоже, мое недоумение показалось ему вполне искренним. И в ту же секунду В. оказался возле нас. Он не шагнул и не подбежал к нам. Он просто переместился.

При виде В. мой недавний душитель бухнулся на колени, словно кающийся грешник. Я лежал на полу, растирая горло и хватая ртом воздух. Я ощупал шею – вроде ничего не повреждено. Ласло тем временем всхлипывал и бубнил:

– Не сердитесь, домня та [36]! Он пытался меня убить...

В. снизошел до ответа кучеру, и его негромкий голос в безмолвии громадного зала прозвучал словно громовые раскаты, рев ветра и (не побоюсь сравнения) глас Божий:

– Зря ты ему противился.

В. вытянул руки, двумя пальцами – большим и указательным – схватил Ласло за шею и рывком поднял дрожащего кучера вверх. Ноги Ласло молотили воздух, а его синеющее лицо находилось теперь на фут выше головы самого Влада.

– Смерть – вот чего ты заслуживаешь! – прошипел В., и его глаза вспыхнули ослепительными изумрудными звездами. – Когда ты впервые явился ко мне, разве я не заставил тебя поклясться страшной клятвой, что ты никогда не причинишь ему зла? Что ты никогда не осмелишься даже косо взглянуть на членов моей семьи, и в первую очередь – на моего племянника? И ты мне клялся, на коленях стоял! Я не препятствовал ни одному твоему гадкому желанию, и ты все равно осмелился своевольничать? Этого я тебе не прощу!

В. встряхнул задыхающегося кучера, словно тряпичную куклу. Ласло отчаянно дергал руками и ногами, безуспешно пытаясь вырваться из пальцев своего благодетеля. В. молча сдавил ему горло.

Из легких кучера с шипением и свистом вырывались остатки воздуха. Пальцы В. смяли кожу, кости и хрящи горла словно ненужный лист бумаги.

– Нет! – хрипло закричал я. – Остановитесь!

Я бросился на В. Он мельком взглянул на меня, приподнял вторую руку и слегка взмахнул ею, будто прогонял назойливую муху. От этого взмаха я отлетел к стене, где располагался пыточный арсенал. На пути у меня оказался стол с телом Мюллера. Я больно ударился плечами и спиной. Неспособный шевельнуться, я полулежал, упираясь в стол, и слушал предсмертные хрипы Ласло.

Придя в себя, я опустился на пол и принялся искать револьвер. Я понимал всю никчемность своих усилий, но не желал быть равнодушным наблюдателем того, как на моих глазах убивают человека. Злого, грешного, но все-таки человека.

Я опоздал. С губ Ласло сорвался последний стон, больше похожий на кошачье мяуканье, и кучер затих навсегда. Собравшись с духом, я посмотрел на убийцу и его жертву. Тело Ласло безжизненно висело во все еще поднятой руке Влада; выпученные глаза кучера бессмысленно пялились в пространство, из раскрытого рта вывалился распухший язык. Пальцы В. так сильно впились в шею покойника, что я удивился, как они не прорвали кожу.

Двигаясь на четвереньках, я пополз прочь от всего этого кошмара и даже не обернулся, когда тело Ласло с глухим стуком ударилось о каменный пол. Я страстно хотел убежать от самого себя, от своего сознания, оказаться вместе с убитым кучером во тьме, где нет ни слов, ни мыслей, ни ощущений. Я полз, пока не свалился в проеме двери, ведущей во внутренние покои. Прижавшись пылающей щекой к холодному камню, я почувствовал, что силы оставили меня. Я хотел остаться здесь, в темноте, и ни о чем не думать... И вдруг заметил впереди узкую полоску света. Любопытство заставило меня вытянуть шею в поисках его источника.

На миг меня ослепила яркая белая вспышка, которую сопровождал... негромкий женский стон. Я сразу же подумал о своей несчастной Мери, и сердце у меня бешено заколотилось. Держась за дверной косяк, я с трудом поднялся на ватные ноги и двинулся в сторону источника звука. Мое сердце переполнял ужас.

Сначала я попал в крохотную и довольно странную переднюю, одна из стен которой частично загораживала дальнейший проход. Получалось, что даже если дверь в эту переднюю случайно оставалась открытой, находившиеся в "тронном зале", заглянув в проем, не видели ничего, кроме глухой стены. Чтобы пройти дальше, нужно было сделать несколько шагов вправо. Там стена заканчивалась, и взору представала еще одна комната. Я не стал туда входить, а остановился возле самой границы темноты и света.

Комната была раза в три меньше "тронного зала". Она не имела ни окон, ни вентиляции. Как и в семейном склепе, здесь пахло камнем, землей и тлением. Помня о вспышках, которые видел, лежа на пороге маленькой передней, я ожидал, что эта комната будет хорошо освещена. Однако я ошибся: тусклого света едва хватало, чтобы различить очертания двух стоящих рядом абсолютно черных гробов. Один из них был заметно больше, и его украшало знамя с изображением крылатого дракона. Рассмотреть второй гроб я не успел. Моим глазам предстало более впечатляющее зрелище.