Джинн Калогридис - Дети вампира

– Эти... события, – с трудом выдавил я. – Они были... настоящими?

– Ты же не вампир, друг мой. Но чтобы расправляться с вампирами, ты должен знать их мысли и чувства.

– Так значит, я не убивал ту женщину?

– Нельзя убить человека, которого не существует.

Я облегченно вздохнул.

– А девочка?

– Девочка была настоящей жертвой вампира. Ты очень ей помог. Теперь ее душа свободна, и она обрела покой. Как ты знаешь, твоему отцу, Владу и Жужанне приходилось и приходится искать себе подручных, которые проделывают с их жертвами то, чем ты недавно занимался в склепе. Но таких людей не всегда удается найти, и потому вампиры, как чума, наводнили всю Европу.

Его слова насторожили и встревожили меня.

– И что же делать?

Раньше чем вопрос сорвался с моих губ, меня вновь вынесло из жилища Арминия. Я стоял в тесном переулке, между двух высоких кирпичных зданий. Желтоватое пятно света от ближайшего фонаря разливалось возле носков моих сапог. Выщербленные плиты тротуара были слегка припорошены снегом.

В ночном небе сияла луна, блестели звезды. Холод сразу пробрал меня до костей. Каждый мой вдох сопровождался облачком пара. У меня кружилась голова, скорее всего, от неожиданного перемещения и от зловония гниющих отбросов, вываленных где-то неподалеку. Я прислонился к холодной стене и попытался понять, где нахожусь.

Я попал в большой город. Судя по положению луны, час был достаточно поздний, но жизнь в городе не замерла. Переулок вел к широкой улице, откуда доносился цокот лошадиных копыт и скрип колес проезжающих экипажей. Однако сам переулок был достаточно темным и пустынным.

Постепенно глаза привыкли к сумраку. Я понял, что нахожусь не в переулке, а в тупике, второй конец которого упирался в массивную кирпичную стену. Судя по доносившемуся до меня хрипловатому голосу и пьяному хихиканью, я был здесь не один, компанию мне составляла, сама того не подозревая, дешевая уличная проститутка. Я почти инстинктивно притушил ауру. Не мог же Арминий перенести меня сюда просто так, без какой-то цели. Я стал ждать, что будет дальше.

Лунного света вполне хватало, чтобы разглядеть жрицу любви: пышнотелую, с круглым невыразительным лицом и замысловатой, но все равно безвкусной прической. Волосы, ярко выкрашенные хной, были почти под цвет ее платья, сильно затянутого в талии и безобразно декольтированного, отчего ее полные груди почти вываливались наружу. Равнодушная к холоду, женщина стояла у стены. Руки в красных перчатках замерли на бедрах, кокетливо придерживая полы платья и намекая на то, что скрыто под ним.

– Ну так начинай, если собрался, – сказала она по-немецки, шевеля густо накрашенными губами и закатывая грубо подведенные глаза.

Вопрос был обращен к мужчине, разглядеть которого мне мешала тень, падавшая от стены. Женщина была явно не сильна в искусстве обольщения: ни ее слова, ни кокетливые наклоны головы не действовали на потенциального клиента. Тогда она решила взять его штурмом, медленно подняв подол платья. Под платьем оказалась короткая нижняя юбка. Женщина задрала и ее, показав толстые ноги в черных чулках, крутые белые ляжки и рыжеватый треугольник волос на лобке.

– Начинай, – потребовала она, снедаемая нетерпением.

В голосе чувствовалась плохо скрываемая досада: она боялась упустить клиента.

– Ты идешь?

Мужчина шагнул вперед и оказался в полосе света. Я видел лишь его плотную спину и седые волосы. Он был достаточно хорошо одет. Мужчина быстро расстегнул брюки, затем обхватил женщину и бесцеремонно вошел в нее (я это понял по ее возгласу, сменившемуся вздохом удовольствия). Он прижал шлюху к стене. Женщина приподняла разведенные ноги и обвила ими его толстую талию.

От удивления и возбуждения у меня вспыхнули щеки. Но зачем Арминий сделал меня свидетелем столь грубого уличного совокупления? Ответа на этот вопрос я пока не знал, однако почувствовал, что нужно позаботиться о собственной защите. Я окружил себя фиолетово-голубым свечением, постаравшись как можно надежнее защитить сердце.

И сразу же чувственное вожделение оставило меня. Мои глаза восприняли – не увидели, а именно восприняли, поскольку это лежало за пределами обыкновенного зрения, – знакомое сияние вокруг клиента уличной шлюхи. Оно имело темно-синий цвет. Точно такое же сияние окружало и меня, когда я находился в теле вампира. Вот оно что! Я начал внимательно наблюдать за мужчиной.

Лица я по-прежнему не видел, но, приглядевшись к его грузной фигуре и седым волосам, я вдруг узнал его. Правда, я тогда не видел его стоящим – только мертвое тело, распростертое на полу в купе поезда. Я вспомнил, как Аркадий умолял меня сделать с его жертвой то же, что я совершил с девочкой в склепе. Вот он – результат моего "праведного гнева".