Джинн Калогридис - Дети вампира

Пока Дуня робко принимала у гостей верхнюю одежду (ее поведение не изменилось), я приготовился к нападению. Жужанна угадала мое намерение, встала рядом. Продолжая обворожительно улыбаться, она шепнула мне:

– Не сейчас. Ты мне доверяешь, Каша?

Я был не в состоянии ответить на ее вопрос. От голода я вообще перестал соображать. Я чувствовал только одно: если сейчас я не напьюсь крови, то потеряю последние силы и рухну на пол. Но, заглянув в бездонные глаза Жужи, я молча покорился.

Сестра наградила меня ободряющей улыбкой.

– Прошу тебя, Каша: доверься мне и не возмущайся. Просто делай так, как я тебе скажу...

К нам, покачиваясь на нетвердых ногах, подошел Лайенс. Пьяно ухмыляясь и поводя красным носом, он спросил:

– А где же ваши слуги? Странно, понимаете ли, – граф и вдруг без слуг.

Жужа сильно сжала мою руку, и я холодно ответил:

– Я ценю уединение и потому к вечеру всегда отсылаю слуг из дома.

Если Лайенс и почувствовал в моих словах плохо замаскированную колкость, он не подал виду. Вместо этого англичанин изобразил веселую улыбку и повернулся к Дуне, которая пыталась навести хоть какой-то порядок в моей берлоге.

– По-моему, самое время промочить горло. Давай сюда, красавица, наше шампанское и не забудь бокалы. Ну, что же ты стоишь?

Я перевел Дуне слова Лайенса. Девушка поспешила исполнить его повеление, но открывать шампанское ей, видимо, еще не доводилось, и она нерешительно вертела в руках бутылку, не зная, как это делается. Я помог ей. Запах Дуниного тела пронзил меня нестерпимой, грызущей болью. Я испугался, что не выдержу и вопьюсь девушке в шею. Дуня перехватила мой хищный, голодный взгляд и все поняла. Она торопливо забрала у меня открытую бутылку и поставила перед Лайенсом, как тот и просил. Разыскав бокалы, Дуня подала их гостям и, ни слова не говоря, забилась в темный угол, подальше от меня.

От голода я буквально сходил с ума и в какой-то момент почувствовал, что у меня не хватит сил исполнить просьбу Жужанны. Я решил насытиться немедленно, и будь что будет. Однако увиденное заставило меня забыть даже о голоде.

Словно загипнотизированный, я стоял и смотрел на сестру. Жужанна, усевшись на диване между англичанами, кокетливо щебетала, то и дело подливая шампанское в их бокалы. Вскоре Лайенсу стало трудно даже сидеть. Его тело клонилось набок, а голова запрокидывалась назад. Жужанна бросала голодные взгляды на его толстую побагровевшую шею.

– Дорогой мой мистер Лайенс, – невинным голосом произнесла Жужанна. – Представляю, сколько мучений доставляет вам этот тугой воротничок. Но вы же не на официальном приеме, а в дружеской компании. Никто вас не осудит, если вы его расстегнете...

Пьяно улыбаясь, Лайенс погрозил ей пухлым пальцем.

– Не-ет. Эт-то неприлично-о. Я к нему прив-вык.

Но Жужанна проявила настойчивость и наконец заставила толстяка расстегнуть воротник, после чего бесстыдно поцеловала англичанина в шею.

Я вдруг почувствовал себя презренным вуайеристом – по телу пробежала теплая волна, наполнившая меня возбуждением, сродни эротическому. Но к моему глубочайшему разочарованию, Жужанна не впилась зубами в шею Лайенса, а лишь провела губами по коже. Она словно стремилась посильнее возбудить англичанина, себя и... меня.

Впрочем, Лайенс был уже порядком пьян для подобной игры. Он кое-как сумел поставить свой бокал на самый край стола, после чего тяжело ткнулся головой в колени Жужанны. Смеясь, сестра наклонилась над ним. Рука англичанина скользнула в ее декольте и оголила одну ослепительно белую грудь.

К моему удивлению, Жужанна не сконфузилась, не поспешила прикрыться, а, наоборот, оставила грудь на всеобщее обозрение и более того – принялась расстегивать на Лайенсе рубашку. Толстяк пыхтел, пытаясь зажать ее грудь в своей ладони, но из-за сильного опьянения он все никак не мог скоординировать свои движения.

Столь бесстыдное поведение и Жужи и Лайенса не оставило безучастным и более трезвого Лебо. Он тоже поставил свой бокал на стол, а затем наклонился с намерением поцеловать Жужанну прямо в губы.

Я весь напрягся. Какая же это, должно быть, мука – находиться рядом с пухлыми, полнокровными губами и не впиться в них! Выдержка сестры меня просто поражала.

Лебо меж тем приник к губам Жужанны и задрожал от нарастающего возбуждения, обняв мою сестру за талию. Убедившись, что юная прелестница не противится, он осмелел, и его рука медленно заскользила вверх, пока не коснулась второй груди, которую молодой сластолюбец тоже извлек из-под серого атласа.