Стив Тем - Домашнее вино

Стив Резник Тем живет в Денвере, штат Колорадо, со своей женой, писательницей Мелани Тем, автором романов в жанре хорор.

Стив Резник Тем опубликовал более 250 рассказов в различных журналах и антологиях. В 1988 году его рассказ «Утечка» («Leaks») получил Британскую премию фэнтези. Несколько лет назад сборник его рассказов вышел во Франции под названием «Omdres sur la Route». Позднее вышли прославившие автора сборники «Городская рыбалка» («Citi Fishing»), получившая премию The International Horror Guild, и «Дальняя сторона озера» («The Far Side of the Lake»). Книга «Человек на потолке» («The Man on the Ceiling»), написанная в соавторстве с Мелани Тем, получила премии им. Брэма Стокера и Всемирную премию фэнтези, роман «Последние дни распродажи» («In These Final Days of Sales») – премию Брэма Стокера.

Автор продолжил сотрудничество со своей женой романом «Дочери» («Daughters»), написанным в жанре хай-фэнтези и экспериментальным фэнтези-романом «Книга дней» («The Book of Days»).

«Рассказ „Домашнее вино" порожден моим страстным желанием исследовать семейный аспект легенд о вампирах, – говорит Тем. – Классический вампир – фигура весьма гламурная. Но те из нас, кому довелось жить в больших семьях, прекрасно понимают, что семейная жизнь и родственные отношения быстро ставят крест на гламуре».

Эта впечатляющая история была написана специально для нашей антологии.

Прежде она говорила ему, что их семья всегда жила в этом доме и когда-нибудь его унаследуют их дети. Когда Джек будет уже слишком стар и слаб для того, чтобы выходить на улицу, и не сможет сам прокормиться, она станет о нем заботиться, кормить его из собственного рта, давать ему пищу вместе с поцелуями. И он всегда верил, что она сдержит свое обещание.

Но когда ее состояние стало ухудшаться, когда изменения стали заметными, он понял, что она будет просто не в силах исполнить обещанное. Роли поменялись: теперь уже ему приходилось с каждым поцелуем вливать в нее новые жизненные силы, отдавать ей пищу, кровь и свою любовь. Словно он поил ее сладким домашним вином.

Когда они только поженились, жена рассказала ему, что в ее семье и прежде бывали случаи тяжелой депрессии. Это было проклятием их рода: неисцелимая печаль, меланхолия, постоянная слабость. Поначалу он не вслушивался в эти рассказы, не принимал их всерьез, поскольку никогда не видел свою жену печальной или слабой. И только когда их старшим детям исполнилось по десять лет, он стал замечать, что она все чаще выглядит грустной и подавленной, что ее движения становятся медленными и неуверенными. Потом ее глаза стали чужими и холодными, а лицо неподвижным, будто она надела глиняную маску с вставленными в прорези для глаз черными камнями. Теперь она больше не рассказывала ему истории о своей семье и их фамильном недуге, а когда он спрашивал ее, что происходит, она лишь пожимала плечами, говоря, что не понимает, о чем идет речь.

Перемены сделались заметны и для окружающих, и постепенно об их семье стали говорить как о «возможно дисфункциональной». Начались визиты социальных работников и дефектологов, и вскоре ярлык «психическая дисфункция» появился на истории болезни, которая с каждым днем становилась все толще и толще. Врачи и психологи снова и снова исследовали состояние его жены, поведение его детей и общую семейную динамику. Тогда он решил бороться, и в конце концов ему удалось отвадить от дома всех посторонних. Его семье удалось устоять под градом обвинений. Он смог защитить жену и детей, и он готов был заботиться о них до конца дней. Люди просто перестали посещать их, и священная мистерия, происходящая в доме, была скрыта от чужих глаз.

Дом постепенно дряхлел, но его жена и дети старились гораздо быстрее.

– Ты все время чертовски весел, – говорила она. – От этого впору заболеть.

Поначалу это звучало как шутка. Но сейчас, глядя в ее серые глаза, он понимал, что она не шутит.

– Я просто пытаюсь поддержать тебя, – отвечал он. – Вот и все.

Джек подумал, что зрение все чаще подводит ее. Он был уверен, что прошли уже месяцы с тех пор, как он в последний раз улыбался. Он поставил на столик перед нею чай и крекеры. Она, вытянув шею, попыталась поймать его губы своими зубами, мгновение ему казалось, что сейчас она наконец рассмеется, но она не рассмеялась.

– Любишь, меня? – Даже ее голос давно стал тусклым и безжизненным.

Он ухватил крекер губами и отдал ей изо рта в рот. В соседней комнате их десятилетние дочери-близняшки заворочались в своих кроватях. Они не вставали по меньшей мере два месяца, а может быть, еще дольше.