Джон Карр - Сжигающий суд

С какой-то свирепой веселостью Марк взял в руки топор. Можно было подумать, что стена нанесла ему какое-то оскорбление, и он считал ее живым существом. И никто бы, пожалуй, особенно не удивился, если бы услышал какой-нибудь крик от боли, когда он в первый раз с силой ударил топором по панно…

Когда удары затихли, голос Марка, казалось откуда-то издали, спросил:

– Ну как, капитан, вы удовлетворены?

В комнате от штукатурки и известки повисла едкая белая пыль. За окнами плыл другой туман, покрывавший аллею и цветущие деревья сада. Деревянное панно и стена, которое оно закрывало, были пробиты в нескольких местах, через них виднелись деревья парка. Потайной двери не существовало.

Какое-то время Бреннан молчал, затем вынул носовой платок и вытер лоб:

– Вы не думаете, что свидетельница могла ошибиться и нам надо искать секретный вход в другом месте?

– Если вам понравилось, мы можем разломать все деревянные панели, – язвительно заметил Марк. – Ну, так как, капитан, теперь вы понимаете, чего стоит ваш абсолютно материалистический мир?

Бреннан снова подошел к шкафу и с расстроенным видом принялся рассматривать его дверцу.

– Не то, – пробурчал он себе под нос, затем повернул голову: – Над панно, которое мы только что пробили, лампа. Интересно, горела ли она, когда визитерша проходила сквозь несуществующую дверь? Миссис Хендерсон, кажется, сказала, что нет…

– Верно. Лампа была потушена. Горела только та, что в изголовье кровати. Именно поэтому у нас очень мало информации о таинственной посетительнице, кроме, конечно, цвета ее волос. Миссис Хендерсон говорит…

Стивенс не мог бы сказать со всей определенностью, стало ли его положение проще после того, как выяснилось, что потайного хода нет. Он склонялся все же к тому, что наверное упростилось, и поэтому в нем нарастало возмущение всей этой историей, в которую его втянули.

– Я могу обратить ваше внимание, – вмешался он, – на то, что во всей этой чертовой фантазии нет ни одного положения, которое не опиралось бы на показания миссис Хендерсон? Я уже начинаю бредить словами: «Миссис Хендерсон сказала, что…» Кто такая эта миссис Хендерсон? Оракул? Авгур? Или рупор Всевышнего? Где она, между прочим? Мы ее здесь не видели, а полицию она уже ввела в курс всей этой невероятной истории. Капитан, вы обвинили в преступлении жену Марка, затем мою жену. Вы до мельчайших подробностей уточняли, как они про водили время, хотя Люси имела полное алиби, и несмотря на то, что совершенно незаинтересованные свидетели уверяют, что Мэри не могла сшить или раздобыть где-то платье такое же, как у маркизы де Бренвийе. Вы все проверяете. Прекрасно. Но стоило миссис Хендерсон заявить, что есть какая-то таинственная дверь там, где, как мы только что выяснили, ничего нет, вы тут же поверили ей. Хотя история, которую она выстраивает на этой двери, просто невероятна!

Марк покачал головой.

– Это не настолько парадоксально, как может показаться на первый взгляд, – сказал он. – Ход рассуждений может быть таким: если она лжет, зачем ей придумывать еще какие-то фантастические детали? Почему просто не сказать, что она видела, как женщина в комнате дает лекарство моему дяде? Зачем добавлять невероятные подробности, которые можно проверить?

– Ты сам отвечаешь на все свои вопросы; ведь именно благодаря этим подробностям ты веришь ей.

Наступило молчание, которое снова прервал Стивенс.

– Вы спрашиваете меня, почему миссис Хендерсон готова поклясться, что некая умершая женщина прошла сквозь кирпичную стену? Позвольте и мне спросить вас, почему мистер Хендерсон готов поклясться, что умерший мужчина прошел сквозь гранит? Почему он настаивает на том, что ни одна плита не была тронута со времени похорон? В этом деле у нас есть два и только два бросающихся в глаза своей невероятностью факта: исчезновение женщины из этой комнаты и исчезновение тела из гроба. И любопытно, что есть тоже только два свидетеля этих двух исчезновений. И оба они по фамилии Хендерсон!

Бреннан тихонько присвистнул, затем вынул пачку сигарет, пустил ее по кругу, и каждый взял по штуке.

– Давайте повнимательнее, – продолжал Стивенс, – исследуем все обстоятельства этого преступления, если оно вообще было, это преступление. Вы, капитан, полагаете, что убийца мог прийти снаружи. А я, напротив, почти уверен, что убийца должен жить в этом доме, так как имеется обстоятельство, о котором, кажется, все забыли: это способ, которым был подсунут яд, это яйцо с молоком и портвейном.