Стивен Сэвил - Доминион

Он кинулся на первого дварфа, и тот встретил атаку головой, боднув Конрада в лицо. Ярость задушила все иные чувства вампира. Конрад вцепился в бороду дварфа, но тот даже не поморщился.

Вдруг грудь Конрада точно огнем опалило, он опустил взгляд и увидел вонзившееся в его тело лезвие огромного топора.

Когда дварф выдернул оружие, граф закричал, и крик его был ужасен.

Но когда топор дварфа вновь опустился, второй вопль вампира показался всем еще страшней первого.

И все же он не падал. Конрад поймал топор и оттолкнул его от себя, а Каллада ударил в висок и заревел, раздираемый животной яростью, но тут его обхватили чьи-то руки. Вампир не мог разорвать железных объятий, он корчился, дергался, визжал — тщетно.

Каллад шагнул ближе, вскинул топор, чтобы отрубить твари голову, но Хелмар остановил его:

— Он убил и моего отца, дварф. Я должен закончить дело. Это нужно мне, это нужно моим людям.

Каллад взглянул на юного воина, и что-то в лице молодого претендента сказало ему, что мальчику это нужно больше, чем Калладу. Нужно, чтобы обрести покой.

— Да, парень, правосудие уже свершилось, кто бы ни нанес последний удар. Давай.

И дварф отступил.

Хелмар встал над Конрадом, Груфбад держал вампира.

Юноша поднял Рунный Клык…

В глазах Конрада мутилось. Он видел Скеллана. Видел призрак Йерека. Видел тело Иммолай Фей и ее сердце, зажатое в кулаке Волка. Он видел дварфа.

Ноги его подкосились.

Издевательски каркали вороны. Он видел их повсюду, тьму черных птиц, и в их глазах граф разглядел истинный источник измены и в свой последний миг понял, что расправился с ним один из своих.

— Конрада предали, — выдохнул Конрад.

Темнота смыкалась вокруг него. Граф потянулся к Волку, своему правдосказу.

Он так и не почувствовал удара, лишившего его головы.

Каллад Страж Бури стоял над трупом Кровавого Графа.

Он отомстил. Отомстил за своего отца. Отомстил за свой народ. И все же… и все же он ничего не чувствовал.

Смерть врага не принесла ему удовлетворения. Он был пуст.

— Пора уходить отсюда, — сказал Джон Скеллан и словно развернул свое искалеченное тело, как разворачивают скомканную бумагу. Он вытянулся в полный рост, управляя мускулами и заставляя ноги повиноваться. Охнув, он вправил плечо. Рука по-прежнему висела плетью, на лице не изгладились отметины побоев Йерека, но осанка вампира вновь стала гордой, точно он сорвал маскарадный костюм беспомощности. — Я не из тех, кто проигрывает, а, Волк? Я выполнил свою часть сделки, а теперь и ты выполнил свою. — Он повернулся, но вдруг остановился. — Ты здорово действовал, дварф, по-настоящему здорово. Не думал, что в тебе это есть. Возвращайся в свою нору в земле. Величайший из них идет. Ни к чему тебе видеть его возвращение.

Пара воронов опустилась на плечи Скеллана, один на левое, другой на правое, и хотя свирепый ветер мгновенно унес их насмешливое карканье, все стоявшие здесь могли бы поклясться, что услышали имя:

Маннфред.

Иду к своей смерти (лат.).