Мелани Тем - Лучшая половина

Я взяла кувшин с лимонадом и пошла в дом, чтобы добавить в напиток немного льда, хотя никто и не просил меня об этом.

Оказавшись одна у Келли на кухне, я ощутила то чувство близости, которого мне так недоставало. Наверное, она проводила здесь много времени, готовила еду, и все же во всем помещении не было ничего, что свидетельствовало бы о характере и привычках хозяйки. Я огляделась вокруг.

Картинки на стене над микроволновкой самые банальные: квадратного формата репродукции, изображающие овощи – помидоры, морковь и початок кукурузы, все очень мило. На посудомоечной машине – подставка для специй, на ней – две красно-белые жестянки и две ничем не примечательные стеклянные бутылочки: корица, чесночный порошок, соль и перец. Ничего особенного. Ни тарелки, отмокающей в раковине. Ни куска мяса на стойке, размороженного к ужину.

Я поймала себя на мысли, что, если заглянуть во все шкафы, во все ящики и вглубь холодильника, я непременно найду что-нибудь особенное, но я ни за что не смогла бы решиться на такой циничный обыск. Теперь-то я понимаю, что все равно ничего не нашла бы. Ни припрятанных ею любимых чипсов. Ни посуды, имеющей какое-то особое значение. Ни фирменных рецептов. Возможно, в морозильнике я обнаружила бы эскимо для Клэя и Джоша и, конечно же, упаковку из шести бутылок пива «Coors Lite» на верхней полке холодильника – для Рона. Но как бы внимательно я ни искала и как бы ни задумывалась над каждой находкой, я не нашла бы ничего, относящегося к самой Келли, – только то, что она запасла для других.

Я поставила кувшин на стойку, встала посреди кухни, опустив руки по швам и закрыв глаза. Задержала дыхание. Я чувствовала себя запертой в плавучем ящике. Я слышала визг и крики детей на улице, гудение газонокосилки вдалеке, поблизости тиканье часов – но все эти звуки были как бы вне меня, они меня не касались. На меня наплывали многочисленные кухонные запахи, запахи уюта – кофе, корица, чеснок, – но меня никогда не угощали на этой кухне.

Я открыла глаза. Голова кружилась. Оказалось, что, сама того не замечая, я повернулась и теперь стояла лицом к небольшой комнатке, отделенной от кухни перегородкой. Скорее всего, это была кладовка или буфетная. Я заглянула за цветную перегородку из оргстекла, и у меня перехватило дыхание.

Это было святилище. Все три стены, на треть от пола обшитые деревом, до самого потолка были увешаны фотографиями Рона, Клэя и Джошуа. Черно-белые фотографии в белых рамках контрастировали с пестрыми обоями, которыми была оклеена остальная часть кухни. Здесь висели и одиночные, и групповые снимки: Рон в военной форме, с мужественным и глубокомысленным видом; Клэй, делающий сальто на батуте; Джошуа в форме скаута; все трое в картинной позе, Рон в центре, и каждый из мальчиков положил руку отцу на плечо; дети возле рождественской елки. Всего сорок три фотографии, я посчитала.

Я не могла заставить себя войти в альков. Думаю, я боялась услышать голоса. И на всех этих стенах не было ни одного свидетельства существования Келли.

Позже мне в голову пришла странная и мрачноватая мысль: если бы какому-нибудь детективу понадобилось узнать что-нибудь важное о Келли, все его усилия пропали бы даром. А жрецу вуду не удалось бы даже соорудить приличную куклу. От Келли почти ничего не осталось. Пара особенностей – не больше. Еще немного, и можно будет вообще отказать ей в наличии души.

Тем летом и осенью я частенько бывала у Келли. Сперва я обедала у нее по субботам, каждый раз это был пикник в патио, и мальчики тоже участвовали. Мы ели сандвичи и чипсы, запивая их лимонадом. Она не позволяла мне ничего приносить с собой и очень обижалась, если я пыталась настаивать.

– Келли, почему бы нам с тобой не пообедать где-нибудь вдвоем? Найми для мальчиков няню или отведи их в бассейн, придумай что-нибудь.

– В бассейне опасно. Я видела детей, которые туда ходят: они мне не понравились.

По-моему, мы с Келли ни разу не оставались наедине. Ее сыновья всегда находились рядом, в той же комнате, или там, где все равно могли нас слышать, или же вбегали в самый неподходящий момент с очередной просьбой. Я тихо злилась. Эти мальчики мне вообще не слишком нравились: они вели себя нагло и грубо – по отношению ко мне и особенно к собственной матери. К тому же, на мой взгляд, они были уж больно жизнерадостны.

– Редкая мать проводит со своими детьми столько времени, как ты, – похвалила я ее как-то раз, конечно же кривя душой.

Мне хотелось ее понять, хотелось хоть как-то вызвать ее на разговор.