Ирина Сергиевская - Москва таинственная. Все сакральные и магические, колдовские и роковые, гиблые и волшебные места

По поводу происхождения домового существует множество легенд и версий. Наиболее древние из них две. Легенда о происхождении чертей (лешего, водяного, домового) рассказывает о борьбе Бога и Сатаны. В результате битвы восставшие ангелы во главе с Люцифером были свергнуты Богом с небес в преисподнюю и превратились в духов злобы – демонов. Они делают все, чтобы свергнуть с пути истинного как можно больше душ, стараясь увлечь людей в рутину греха, в которой сами погрязли. По старинной легенде, Бог разжаловал ангелов, которые дерзнули проникнуть в тайну его величия, изгнав их с небес, «определив на вечные времена сторожить воды, леса и горы». Кто в момент наказания находился в доме, сделался домовым, в горах – горным духом, в воде – водяным, в лесу – лесовиком, или лешим.

По другой версии, домовыми считались души умерших предков, которые даже после своей смерти оставались хранителями их дома, становились духами очага. Поэтому домовой по большей части принимал облик деда или прадеда. Говорят, что домовой не любит ленивых и нерадивых, охотно помогая им запускать хозяйство, мучая их, щипая, сбрасывая с постелей. Впрочем, помириться с рассерженным домовым не трудно: стоит только подложить под печку табачку, до которого он большой охотник, налить водочки и сделать небольшой подарочек.

Языковед академик Шанский считает, что по своему происхождению выражение «к черту на кулички» – это ответ на сакральный, «запретный» вопрос: «Куда?». Запретный – потому что путь-дорогу, по народным поверьям, можно и сглазить. У охотников было поверье: хочешь успеха – не называй места охоты. Была такая поговорка: «Не кудыкай, счастья не будет». Тем более, что «куда» созвучно словам «куд» (злой дух, черт, дьявол), «кудесить» (колдовать). Получается, послать «на Кудыкину гору» – это почти то же самое, что «к черту на кулички». Одним словом, московская «Кудыкина гора» не что иное, как Ивановская горка.

Любопытно, что после изгнания бесенка из Троицкой богадельни, он переметнулся в соседнюю Всесвятскую церковь, а из нее в церковь св. Владимира, что на Ивановской горке, и храм Рождества на Куличках. Затем снова в Троицкую богадельню. Бесенок, говорят, так и скакал по куличкам, перебираясь из храма в храм, пока, наконец, не убрался восвояси, очертив этакий «бермудский треугольник» на московской земле! В эпицентре этого рокового треугольника оказалась легендарная Ивановская горка, полная мистических тайн и волнующих загадок.

Ивановская горка получила свое название по расположенному здесь Ивановскому монастырю, что в Старых садах, под бором, что на Кулишках, самому таинственному и мистическому в Москве. По одной из версий, монастырь был основан в 1533 г. великим князем Василием III в честь рождения долгожданного наследника, будущего Иоанна Грозного.

Ивановский монастырь волею судеб несколько отличался от других женских монастырей. Во-первых, в его стены не впускали посетителей, а выход инокиням в город разрешался лишь в крайних случаях. Поскольку он располагался неподалеку от пыточной Тайной канцелярии, то был вынужден содержать в своих стенах или уголовных преступниц или вероотступниц. За неприступные монастырские стены под большим секретом прятали женщин, замешанных в уголовных и политических делах. Их привозили сюда прямо из Сыскного приказа или Тайной канцелярии.

Может быть, именно поэтому в монастырь, основанный в честь грозного царя, заточили «мучительницу и душегубицу» Салтычиху, зверски замучившую более ста крепостных. Рассказывали, что за любую оплошность барыня начинала сама остервенело бить провинившихся скалкой, поленом, палкой, утюгом; вцепившись в волосы, била головой о стену, а потом выбрасывала окровавленную жертву гайдукам, и те кнутами и плетьми забивали ее насмерть. В случаях особого исступления она морила голодом, привязывала голых девок на морозе, обливала кипятком, брала за уши горячими щипцами, кидала девочек с высокого крыльца. Молва называла ее «людоедкой», уверяя, что любимым лакомством ее были девичьи груди.

Москвичи шептались, что «чертово» место притянуло к себе «чертову» бабу, прозванную с легкой руки Екатерины Великой «уродом рода человеческого». Перед тем как отвезти Салтычиху в приготовленную для нее особую подземную монастырскую тюрьму, преступницу подвергли «прилюдным поношениям» на Красной площади. Салтычиху возвели на эшафот, приковали цепями к позорному столбу и повесили на грудь табличку со словами «Мучительница и душегубица». По слухам, каждый желающий мог подойти и плюнуть ей лицо. Говорят на главной площади Москвы, задолго до Мавзолея, выстроилась длинная-предлинная очередь.