Arrow Deadly - Кратер Десперадо(Неполный вариант)

— Что ты так торопишься?

— За гостей наших волнуюсь…

Кронт подошел к костру:

— Зря… мы сами ждем не дождемся встречи.

— Так я и поверил, — Оскер хмуро взял кусок мяса и стал жевать.

— Сто копий тебе в задницу! Если б мы не хотели с вами повстречаться, мы б вообще сюда не полезли! Сидели б у Хэнка в тепле, пили крепкое и с девочками веселились.

Оскер пожал плечами:

— Может и так. Но насчет вас Вернону решать, не мне. Так что спорить со мной бесполезно. Меньше болтай, быстрее жуй…

— Угу…

Все сосредоточенно поглощали вчерашнее жаркое и пили теплый чай. На миг оторвавшись от своей порции, Кронт поймал взгляд Ральфа — тот выразительно похлопал по сапогу. Обменявшись понимающими улыбками, оба вновь принялись за еду.

Наемники старательно растягивали обед: никому не хотелось снова трястись в седле.

Оскер нервно посматривал на них, но они делали вид, что не замечают.

— А что тут с тенями? — вдруг спросила Велена, тихо сидевшая рядом с Ральфом. — Какие-то они странные…

Тени и правда были необычными. Бледные, едва заметные, они падали то на север, то на юг — стоило лишь пошевелиться.

— Не обращай внимания, — ответил Норт. — У центра долины они всегда такими становятся. Свихиваются в конец!

— Плевать на проклятые тени, — не выдержал Оскер. — Давайте уж быстрее!

— Что, не терпится перед Верноном похвастаться?

— Заткнись и жри!

Норт пожал плечами, доедая свою порцию.

Снялись в большой спешке и сутолоке. Ральф даже хотел переговорить с Кронтом, пока наемники суетятся, но решил все-таки не рисковать. В конце концов Оскер заставил своих людей двигаться — и тут он отыгрался за затянутый обед и долгие сборы. Отряд растянулся длинной цепочкой, те, у кого лошади были похуже, отстали, а изгнанники оказались в авангарде. Оскер вклинился между Веленой и Кронтом, умудряясь одновременно и присматривать за «гостями», и подгонять наемников.

Ральф, к собственному удивлению, вымотался за этот день больше, чем тогда, когда они часами шли пешком через лес. Слишком устал он все время ожидать злого окрика в спину, устал гадать о том, какой же прием им приготовил Вернон. Он ехал, ссутулившись в седле, изредка поднимал голову, чтобы осмотреться — но вокруг были все те же поля да холмы.

— Все, уже почти на месте, — осипшим от постоянной ругани голосом крикнул Оскер, вглядываясь вдаль с очередной вершины.

— О, а я уж подумал, что мы всю дерьмовую ночь пылиться будем… — проворчал Кронт.

— Не, — Оскер предпочел не заметить насмешки, — Вон последняя часовня на холме, дальше — лесок и озеро. Через пару часов Вернон из тебя жилы тянуть будет.

Он свистнул, пришпорил коня, и тот понесся галопом вниз по змеистой ленте тракта.

Ральф попытался рассмотреть часовню, но она была слишком далеко, почти скрытая сумерками. Когда они подъехали ближе, стало видно, что она довольно большая и почти не разрушена. Изящные тонкие колонны поддерживали крышу, барельеф над входной аркой изображал обвитую цветами руну входа.

— Эй, не останавливаемся! Вперед, ленивые задницы! — заорал Оскер.

В тот момент у него вдруг лопнула подпруга и он, под хохот наемников, свалился на грязно-белые камни дворика.

— Что ржете, свиньи?

«Свиньи» стали спешиваться — пока все будет улажено, они успеют хотя бы поразмять ноги.

Ральф тоже слез на землю, походил вокруг часовни, любуясь мастерской работой.

Безусловно, эта часовня была самой красивой из всех им виденных — пожалуй, с ней не могла сравниться даже императорская молельня под Коэном, отделанная золотом и малахитом.

Норт зажег факел, чтобы посветить Оскеру, возящемуся с ремешками, и в глубине часовни что-то взблестнуло, отразив пламя. Ральф вошел внутрь. Там было слишком темно, но он смог увидеть статуи у алтаря, одна из них стояла позади жаровни — ее глаза и сверкали в темноте. Верования язычников заставляли жрецов в диких странах мастерить истуканов, чудовищно похожих на живых существ, в Империи же это издавна почиталось за ересь. Ральф застыл на пороге. Статуя заставляла смотреть в глаза, в ее сверкающие богохульные глаза. На лбу выступил холодный пот, Ральф еще никогда в жизни не испытывал такого ужаса. Он, конечно, знал, что это всего лишь обсидиан и кварц, настолько дешевые камни, что даже мародеры-наемники на них не польстились.

— Эй, ты что, любуешься? — окликнул его Норт. — Да там ж темно. Счас посвечу!

Он быстро, пока не начал возмущаться Оскер, подскочил к часовне и сунул факел в дверной проем. Тени будто шарахнулись прочь, розовые и оранжевые блики заиграли на белом мраморе. Изысканные барельефы, затейливые линии старых фресок… И фигуры, ничуть не похожие на святых. Вдоль стен стояли статуи мужчин и женщин, каждый завиток волос, каждый мускул был исполнен с особой тщательностью. Их позы наводили скорее на мысли об оргии, чем о богослужении. Полуоткрытые полные губы, драпировки, небрежно валяющиеся у ног. Лица статуй были прекрасны, несмотря на то, что кто-то вырвал им глаза. Они похотливо смотрели друг на друга пустыми впадинами глазниц, и только святой воин у алтаря взирал на вошедших зрачками из черного обсидиана. Он казался самым живым из них, но вся его фигура говорила о звериной ярости и злости. Длинный меч, сжатый в мраморных пальцах, готов был обрушиться на головы врагов. Над головой Измаила, на сводчатом потолке, талантливый художник нарисовал вход в Девятилунную — нагие девы с крыльями из огня зазывали путника в страну смерти.