Джен - Монастырь потерянных душ

— Мы можем узнать в чем дело? — выкрикнул Руслан.

— Мы здесь паримся уже два часа! — в тон ему возмутилась Катя.

— Подожди, не шебуршись! — раздраженно махнул на нее полковник. — Сначала я буду разговаривать с каждым. По одному.

Он все-таки повернулся к монахам. Если с нами он обращался просто пренебрежительно, то сейчас его лицо окрасилось неприязнью. Я задумалась, правильной ли формулировкой является «с каждым по одному», или это характерное выражение для военных.

— Мне нужна комната. Со столом. Для допроса.

— Уже допросы? — вскинул брови профессор.

— Нет, для предварительного собеседования! Вы хотите, чтоб я отправил своих парней на поиски подходящего помещения?

Удивительно, но, несмотря на резкий тон, он выражался довольно интеллигентно.

Профессор дотронулся до рукава младшего монаха; тот, в свою очередь, тихо предложил полковнику идти за ним. Пока они шли через двор, мы не могли от них оторваться: младший двигался настолько невесомо, что, казалось, вот-вот растворится в воздухе. Вспотевший от жары девяностокилограммовый полковник тяжело топал следом, прихватив с собой пару солдат. Остальные застыли, похожие на грубые памятники.

— Что здесь произошло? — прошептала я.

Никто не смог мне толком ответить. К профессору я подходить постеснялась. Эльза предположила, будто здесь творятся темные делишки, и группу военных прислали для разоблачения. Лаури возмущенно ее заткнул. Однако, на лице Романа отразилось, что это может быть правдой. Вспомнить хотя бы ту несчастную тройку туристов, которая, похоже, так и сгинула в монастырских больничных палатах. Странно, правда, что сюда прислали столько солдат — мы в любом случае не могли противостоять, даже если б их было в три раза меньше. Впрочем, здесь вроде бы есть повара и дворники. Но раз они существуют — то где же они тогда?

А я-то надеялась по возвращении в Монастырь принять душ и выспаться в мягкой постели. Теперь, конечно, спать не хотелось. Какой тут сон? Нарастало отчетливое чувство замусоренности, и надо было в первую очередь очистить Монастырь от посторонних, а уж потом — отдыхать. Вот-вот. Неважно, что на самом деле произошло — этому можно было придумать огромное количество объяснений. Куда как важней — навести порядок.

Однако, военные представляли такую силу, с которой я не представляла, как справиться. То же касалось и остальных.

Солдат отчетливо считал из паспорта мои фамилию, имя и отчество. В стенах Монастыря это и выглядело и звучало ужасно. Наверное, потому я старалась не прислушиваться к остальным объявленным фамилиям и именам — тех, кто ушел на допрос до меня.

С допроса не возвращались.

Полковник сидел в столовой. В окна светило солнце. Большая часть легкой мебели была сброшена кучей за стойку. Военные заняли два стола: рядом с полковником, вооруженный бумагой и ручкой, примостился ушастый кругломордый солдат. Другой — проводивший меня, встал у двери. Еще один скучал на улице.

Мне предложили сесть. Полковник раскрыл мой паспорт и вновь я услышала имя, когда-то принадлежавшее мне. Произнесенное с вопросительной интонацией.

— Да, — выдавила я.

Полковник назвал дату рождения, затем место прописки. Из странной и замкнутой девушки, рожденной в лесу, я превращалась в подзабытую мною обычную городскую женщину, которая чувствовала себя лет на семь старше Даши, несмотря на одинаковое количество прожитых лет.

— Кем работаете?

— Журналист.

Я сказала, в каком издании. Наша газета была местной версией знаменитого столичного еженедельника. Полковник поморщился.

— Вы сейчас в отпуске?

— На задании, — неожиданно выдала я. — Провожу независимое расследование.

Даже если он попытается это проверить, в редакции ему ничего определенного не сообщат. Журналисты не выдают своих.

— Значит, обманываете… этих.

Он кивнул за окно, где виднелась стена. Огромные теплые шероховатые камни. На которые так хорошо положить ладонь.

— Они не спрашивали. Они знают, где я работаю.

— Получается, они рассчитывали переманить вас на свою сторону?

— То есть? — изобразила я холодное возмущение. — У нас вообще-то договор.

— Скажите, — наклонился ко мне полковник, — сколько вы получаете в этой вашей газете?

Я пожала плечами и сказала, что все зависит от объема работы.

— Но ведь наверняка больше, чем здесь вы получите за год по этому… договору? Я правильно понимаю?