Г. Зотов - Апокалипсис Welcome

– Хватит долдонить, как на собрании, – раздраженно прервала его Смерть. – Эти фразы я уже две тысячи лет как наизусть помню: на Небесах заставляют зубрить «Апокалипсис» почище, чем в Китае цитаты Мао Цзэдуна. Мне ли третьего всадника не знать? Мы с ним еще в Древнем Египте на брудершафт пили. Помню, спрашиваю: «А зовут-то тебя, приятель, как?» «Голод», – отвечает. Мне пиво в голову ударило, я ему мило, как последний идиот: «А по отчеству?» « И слышал я голос, говорящий: хиникс пшеницы за денарий, и три хиникса ячменя за денарий; елея же и вина не повреждай». Теперь даже самые ярые богословы в толк не возьмут, что тогда эти цены являлись бешеными. Как сто евро отдать за булку хлеба.

– О, это было бы еще дешево, – спокойно ответил ангел. – Недавно цены на жратву во всем мире взлетели до небес, а водяра осталась в прежней стоимости, но никому и в голову не пришло – это поступь Третьего всадника, начало Апокалипсиса… Бьюсь об заклад, Господь – гений, а Земля – прелестна в своем кретинизме. Они здесь настолько деградировали, что наступление конца света приняли за всемирный экономический кризис и побежали доллары покупать. Немудрено, что ваше шоу в Дарфуре прошло с аншлагом – комар носа не подточил. Населению планеты, без преувеличения, хоть кол на голове теши. Оглянись – еще неделю назад эта пустыня была выложена трупами женщин и детей, а обожравшиеся мясом стервятники подыхали от перенасыщения. Тут царствовали война, голод и мор – но никто не шевельнул даже пальцем. Люди охренительно равнодушны: каждый орет, только когда бьют его самого. Знаешь, я в августе был по делам в России и попал под объяву национального траура: на юге что-то случилось с осетриной, я не разобрал. Так я тебя умоляю: работала куча развлекательных радиостанций, в кинотеатрах шли комедии, а телек транслировал прикольную рекламу. Очевидно, Господь вылепил Адама вовсе не из глины – а вот из чего именно, он не рискнет признаться. Людям абсолютно насрать на чужие страдания и боль, они желают наслаждаться лишь своей жизнью.

Смерть стерла с мертвой кожи гной, заменявший ей пот.

– Бля, какой офигительный пафос, – с циничной усмешкой сказала она. – Узнаю ангелов. А что ты предлагаешь взамен, мне интересно? В свой законный отпуск все хором должны сидеть на кладбище и дружно проливать слезы по поводу голода в Судане? Этого не будет ни хрена. И дело даже не в факте, что современные люди – черствее кирпича. В мире столько говна… начнешь каждый раз рыдать из-за схожего повода – превратишься в фонтан. Склочный характер людей следовало прояснить на ранней стадии. Если бы Господь внимательно отнесся к своему созданию, то он бы сообразил, чем все закончится, уже тогда, когда Адам начал лапать Еву.

Хальмгар, сунув руку за пазуху, извлек разорванную пачку жвачки. Тряхнув ее как следует, он выдавил на ладонь пару квадратных подушечек.

– Угощайся, – любезно предложил он Смерти. – Известный бренд, один президент на Кавказе сделал его жутко популярным. Новый «орбит» со вкусом галстука [53]. Относительно твоего мнения возражений нет. Стоило Адаму взять Еву за сиськи, как у меня тоже сработала мысль: мальчик далеко зайдет в своем развитии. Мне всегда хотелось спросить Господа – зачем он вообще сконструировал людей? По-моему, если бы Землю населяли собаки и страусы, было бы куда симпатичнее. Но он – босс, и его мнение – закон.

Взяв одну из подушечек, Смерть со смешанным чувством любопытства положила ее в рот – протолкнула в сочащуюся сукровицей трещину в щеке, не разжимая бледных губ. Язык вкусил смесь ниток и пуговиц, но выплюнуть не хотелось: наездник от природы был равнодушен к любой еде – кроме свежей крови. Настроение бурлило: оно было испорчено еще с утра. Недаром первый, второй и третий всадники Апокалипсиса отказались прибыть на деловую встречу, а жестоко напились в туристическом баре, выехав в соседний Египет. Кому после огромной выслуги лет захочется получить бумажку с уведомлением об увольнении? Да, так решили на Небесах – теперь нет войны, мора, смерти и голода. Вообще больше ничего нет. А ему-то даже и не напиться в хлам, по-человечески вместе с коллегами. Ибо парам крепкого алкоголя свойственно питать кровь, а не одурманивать кожу и кости…

– Да, – замогильно проскрипел всадник. – Я все понимаю, но чувствую боль. У тебя есть работа. А у меня больше нет. Я словно клерк, сокращенный после краха на бирже. Противно ощущать собственную ненужность.