Кирилл Кудряшов - Нить

— А теперь вы, оба, дайте мне свои руки.

Крепко сжав их ладони, гадалка закрыла глаза и откинулась на спинку стула, обратив лицо к потолку палатки.

— О, да вы оба на перепутье. — хорошо поставленным замогильным голосом произнесла она, — Вы оба должны решить, во что теперь верите. С одной стороны от вас — любовь, а с другой — ненависть и презрение. Выбирать вам…

Карьера… Ведь вас волнует прежде всего это, не так ли? Могу сказать, что ничего особо примечательного на поприще работы вы не совершите. Особого карьерного роста вам не видать. Но деньги… Деньги будут. Не миллионы, но и не гроши.

— Старо, как мир. — буркнул Сергей.

Наташа бросила на него весьма красноречивый взгляд, и заговорила, обращаясь к гадалке:

— Не обращайте на него внимания. Он скептик до мозга костей.

— А я и не обращаю. — все тем же замогильным голосом ответила она, словно бы продолжала пророчествовать, — Да и другого мозга, кроме костного, у него, похоже и нет…

Наташа хихикнула и ободряюще взглянула на Сергея — мол, не обижайся, но сам виноват.

— Любовь… Вы и о ней хотели спросить, не так ли? В твоей судьбе, милая, я вижу счастье. Не лучистое, как бывает солнце, а вполне земное, но все же радостное. А вот в твоей… Вижу горечь и обиды, разочарования и презрения, но вот счастья в любви — не вижу.

— Ты мне еще про казенный дом расскажи! — буркнул Сергей, пытаясь вырвать свою руку и цепкой ладони гадалки, и проклиная себя за то, что согласился завернуть в эту палатку. Не стоила пачка «Парламента» этих десяти минут, ох не стоила!

— Казенных домов в твоей жизни вижу много, но вот того, о котором ты говоришь среди них нет. Хотя нет, есть, но не на твоем пути. Может, кто из родственников твоих туда попадет, или из друзей. Связан ты с этим домом, но не крепко, не через свою душу, а через чью-то еще.

— Мы… мы будем вместе? — задала вопрос Наташа, зачарованно глядя прорицательнице в лицо. — Мы с Сережей?

— Извини, милая, но нет. Впрочем, не огорчайся. Мужчина тебе встретится гораздо лучший…

Сергей хотел уже, было, вырвать свою руку у этой нахальной мошенницы, и в двух-трех исконно русских словах объяснить ей, что он думает по поводу этого спектакля вообще, и «лучшего мужчины» в частности, но в этот момент гадалка буквально впилась пальцами в его руку и, откинувшись на стуле, бессмысленно уставилась куда-то ввысь.

Наташа тихо ойкнула, реагируя то ли на резкое пожатие своей руки, то ли на этот спектакль, переходящий в иное русло.

— Я чувствую тепло. — прошептала гадалка. — Нет, не тепло… Жар! Нестерпимый жар, окутывающий все вокруг!..

В пробивающемся сквозь ткань палатки красноватом свете солнца ее глаза казались налитыми кровью или, быть может, тем самым жаром, о котором она сейчас говорила. Зрачки сузились до размера малюсеньких точек, не смотря на достаточно тусклое освещение, а в уголках глаз сверкали, переливаясь, крупные слезы.

— Что со мной?… — на секунду глаза гадалки вновь обрели осмысленно выражение, но секунду спустя она снова окунулась с головой в «транс». Не будь Сергей стрелянным воробьем, которого дважды обкрадывали цыгане, у которых подобные трансы случались по восемнадцать раз на дню, пожалуй, он готов бы был поверить в то, что эта женщина сейчас видит что-то, недоступное его взору.

— Предмет спора… Огонек… Жар… Нить! — забормотала она, словно заклинание, — Предмет спора, Огонек, Жар, Нить! Нить! Нить!

— Какая нить?! — сдавленным шепотом прошептала Наташа, но гадалка, естественно, не ответила. Разве станет порядочный маг выходить из нирваны ради такой мелочи?

— Нить! Огонь! Жар!.. — она сделала грамотно выдержанную театральную паузу, а затем, вдруг, резко перевела свой безумный взгляд на Наташу, заставив ту вздрогнуть. — Смерть!

— Вы же сказали, что не видите моей смерти… — неловко попыталась оправдаться она. — Вы же…

Гадалка снова задергалась, словно в приступе эпилепсии, не выпуская, впрочем, их рук.

— Твоя смерть! Его смерть! Много смерти!!! — она, казалось, задумалась, на секунду, а затем с казавшимся неподдельным отчаянием в голосе, простонала, — Моя смерть!..

Теперь ее безумный взгляд полностью застилали слезы.

— Я не хочу! Не хочу умирать!

— Отцепись от меня, тварь! — рявкнул Сергей, вырывая свою руку и помогая освободиться Наташе.

Лишившись физического контакта с ними, гадалка сразу обмякла и бесформенным кулем растеклась по своему стулу.

— Что ты плетешь, дура? — прикрикнул на нее Сергей, — Не хрена пугать мою девушку! Пойдем отсюда, хватит уже слушать эту чушь.