Майкл Грубер: Тропик ночи

Теперь мне придется войти в собственное тело. Ведь я не представляю опасности для того, кто был раньше моим мужем Уиттом. Круг защиты прорван. Мой табурет стоит на двух ножках. Не та желтая птица… Я чувствую, как обрастаю плотью реального мира. В этом и заключен маленький луч надежды. Что очень важно, думаю я, когда открываю глаза и вновь вижу свое жилище.

Паз почувствовал, что шея у него конвульсивно дернулась; край стула больно давил под коленки; все тело затекло. Видно, хватил лишку, подумал он и огляделся. Свечи, которые зажгла его мать, тускло чадили на самом дне стеклянных цилиндров. Мать сидела у стола вместе с Джейн, голова которой все еще бессильно свисала на плечо, глаза были закрыты. Мать напевала что-то негромким, глуховатым голосом, не по-испански и не по-английски. Он едва узнал ее: жесткие черты сгладились, исчезло выражение высокомерной гордости. Паз вдруг почувствовал возмущение. Он-то что здесь делает со всеми этими мумбо-юмбо? Повторил вслух:

— Мумбо-юмбо.

И встал. К чертям все это дерьмо.

Джейн резко подняла голову и посмотрела на него.

— Будь настороже. Он идет сюда.

Голос у нее звучал глуше и ниже, чем прежде.

— Кто, Мур?

— Нет. Да. Слушай, ты можешь молиться? По-настоящему? Знаешь молитвы?

— Ты имеешь в виду, молитву Святой Деве?

— Да, это прекрасно. Он попытается добраться до тебя, во всяком случае, рассчитывает на то, что одолеет тебя. Твоя мама, она как скала, он не посмеет тронуть ее, ведь она сейчас Йемайя. Но он может достать тебя. Молись не переставая. Да, добавь к молитве слова «звезда моря», это свяжет тебя с Йемайей.

— Это смешно, Джейн, я не верю во всю эту чушь, а если бы и верил…

Послышался какой-то звук, дрожащий, неровный перестук. Они повернули головы в сторону клетки с цыпленком. Тот бился головой о сетку, разбил клюв. Наконец он упал на пол клетки, потрепыхался немного и затих. Струйка крови вытекла из раскрытого клюва и замерла блестящей капелькой на его кончике. Свечи продолжали чадить. Воздух в комнате как бы сгустился, и очертания предметов стали неясными.

Паз начал молитву:

— ПресвятаяДеваМариязвездаморяМатерьБожия…

Слова сливались, и Паз, продолжая молиться глухим голосом, постарался сосредоточиться на этих словах, чтобы избавиться от неистового хаоса мыслей в голове.

Почти тотчас в комнате появился Уитт; не слышно было ни шагов по лестнице, ни звука отворяемой двери, он просто возник здесь и выглядел точно так же, как и в тот вечер, когда его пробовали арестовать: та же одежда, та же кривая улыбка на лице. Рядом с ним стояла Доун Слотски в мужской рубашке, прикрывающей огромный живот. Ноги босые, глаза закрыты, на лице выражение блаженного покоя.

Мур сказал:

— Ну, Джейни, что же мы с тобой будем делать?

Паз хотел встать, но почувствовал, что ноги и руки его не слушаются. Кресло было слишком глубоким, чтобы выбраться из него без посторонней помощи. Надо дождаться поддержки, а пока он будет молиться и наблюдать.

— Чего ты хочешь? — холодно спросила Джейн.

— Чего я хочу? Я хочу тебя, Джейн. Ты моя жена.

— Я не твоя жена. Ты демон.

— Любой из нас своего рода демон, дорогая. Ты не веришь, что я Уитт Мур? Спроси меня о чем хочешь. Номер карты социального обеспечения, наш адрес в городе, все, что угодно. У тебя маленькая, размером со шляпку гвоздя, родинка на внутренней стороне бедра, в полудюйме от твоей кошечки. Ну?

— А как дела у Капитана?

Паз заметил, что Уитт на секунду сдвинул брови, прежде чем снова изобразить доверительную улыбку.

— С Капитаном все отлично. Пишется хорошо, просто великолепно.

— Да, и вправду великолепно. Ты переписываешь Уитмена в маленькой шкатулке, там, недалеко от Даноло, и с тобой все женщины, которых ты убил.

— О, Джейн, вечно ты видишь во всем только негативную сторону. — Уитт рассмеялся. — А ведь тебе, мне кажется, очень понравился я сам и мой большой черный петух. Я прав?

— Я тем не менее выбралась оттуда. А ты просчитался. Ты никогда не позволил бы духу моей сестры появиться там. Она простила меня и этим спасла. Чудо в аду. Ты не понимаешь любви, вот твоя беда.

— Это всего лишь выдумка для слабых, как и Бог. Существуют только пожиратели и пожираемые. Идем со мной, Джейн. У нас с тобой есть дела.

Паз в ужасе наблюдал, как Джейн встала со стула, подошла к нему, и он обнял ее за плечи. Он попытался двигаться, но его конечности по-прежнему не подчинялись ему. Паз вывалился из кресла и растянулся на полу. Мур засмеялся.