Array Array - Демон-император

Он зверски хотел жрать. Впрочем, в еде гладиаторам не отказывали. Африканец жадно вгрызался в рыбину, его вывих уже вправили и замотали полотном разбитую голову. Вторую рыбину уплетал Ван.

Артур огляделся. Их собрали вместе, троих уцелевших, в просторном складе, с окошками под потолком. Чтобы сбежать отсюда, понадобилось бы пробить бетонную стену.

– Вам надо дружить, – опередил вопрос переводчик. – Вместе легче учиться, чтобы хорошо драться. Слушайтесь Вана. Хозяин так решил, потом вам дадут четвертого, тоже сильного. Тебя будет лечить доктор. Пять… нет, семь дней. Тебе дадут новую одежду, много мяса и вина. Блистательный Юкихару доволен. Мы посрамили чванливых глупцов из «Сумитомо». Теперь у них долго не будут покупать обезьян!

– А кто… кто покупает у них обезьян? – Артуру даже не пришлось изображать невежество.

– Все покупают, – рахит от удивления затряс хилыми ножками. – Покупают все, кто хочет удержать за собой район или кусок порта.

– Значит… районы защищаются друг от друга с помощью обезьян?

– Обезьян разводят не для драки с соседями! – находясь вдалеке от хозяина, толмач охотно разговорился. – Если мы не будем сильными, нас захватят сегуны западных провинций. Или придут падальщицы, им принадлежит все, что к северу от центрального парка! Желтые строят машины, падальщики разводят летучих крыс. Колдуны «Асахи» рождают демонов… Мы тоже вначале думали, что ты демон. Тебя предлагали сжечь, но хозяин не разрешил.

– Ты сказал – «летучих крыс»? – перебил Артур.

Он укрепился в той мысли, посетившей его прошлой ночью. Крысы – союзники. Только еще не знают об этом.

– Иногда у них получаются крысы, способные одолеть обезьян, – захихикал головастик. – Но мы все равно сильнее…

В камеру под присмотром стражников вошли девушки с тазами, горячей губкой и маслом.

– Ты отдыхай, – посоветовал толмач. – Хозяин прислал тебе женщин. Будут лечить, будут спать с тобой. Отдыхай, через семь дней будешь опять драться.

– Женщин? – при попытке засмеяться у Кузнеца перехватило обручем грудь. Он не мог даже ногу поднять, не то что совершать сексуальные подвиги. Да и девиц прислали, как нарочно, одна страшнее другой!

Он приговорил трех жареных окуней, умял горшок овощей и все равно ощущал голод. Потом он отсыпался на жестком тюфяке. Африканца звали Луламба, или как-то похоже. Он тихо напевал на соседнем тюфяке, распускал тряпки и вил веревку. Одной рукой работать ему было непросто, но он ловко помогал себе ногами. Артур подумал, что этому парню не впервой сидеть в застенке, так ловко он использует все подсобные материалы. Китаец тоже не бездельничал – то гнулся во все стороны, то медитировал. Артур попытался наладить общение, но без переводчика ничего не вышло. На пару с колясочником им удалось осуществить двойной, почти синхронный перевод.

Выяснилось, что Ван не торговец и не рыбак, а лицо весьма мирной профессии – младший послушник из китайского храма Девяти Сердец…

– Как он сказал? Девяти Сердец? – в коконе, плотно закутавшем память Артура, возникла брешь. – Ты уверен, что правильно перевел?! Что это за храм, пусть расскажет.

Но рассказывать много Ван не пожелал. С его слов, где-то на севере Поднебесной, в горах, есть подземная деревня. Сто пятьдесят лет назад, до Большой Смерти, там хранились огненные грибы, а потом первые настоятели основали там обитель. Ван натворил что-то неприятное дома, кого-то убил, и пришлось бежать за море. Долго скитался по Хонсю, прибиваясь то к одному, то к другому знатному самураю, но лизать пятки новоявленным феодалам ему не нравилось. Снова кого-то убил. Несмотря на сноровку и воинские умения, висеть бы ему на суку, но вовремя попался покупателям живой силы. А посланцы Юкихару шерстили на всех рынках, выискивая ловких бойцов…

– Ты не мог продержаться три месяца против обезьян! – не поверил Кузнец.

Китаец и переводчик засмеялись хором.

– Ван победил двух обезьян, шестерых обычных бойцов, двух помешанных и одну крылатую крысу. Вану некуда бежать. Сегуны платят золотом за его голову.

– А что такое… что такое Большая Смерть?

Переводчик опешил.

– Ты так забавляешься, русский?

– Нет, я спросил серьезно. Я слышал много разного, но хочу услышать от тебя. Какая она была здесь, в Токио?

Толмач пожевал губами, глядя в небо, словно раздумывал – стоит ли делиться с заключенным такими грустными воспоминаниями.

– Мой дед говорил – здесь долго умирали… – японец закашлялся. – Вначале никто не верил, что болезнь аидз убьет всех, здесь было много лекарства. Говорят, что в порту до сих пор стоят корабли, их трюмы набиты вакциной… Когда стали умирать в каждом доме, люди хотели бежать из Большого Токио. Но наружу их не пускали солдаты. Так рассказывал дед моего деда. Матери несли детей, а солдаты стреляли в них из машин… Потом солдаты тоже стали умирать. Они не знали, что болезнь разносится ветром. Они думали, что надо плюнуть слюной, чтобы заразить другого. Был генерал, главный военный. Он сказал, что Токио надо бомбить, потому что это токийцы разнесли заразу. Генерал послал летучие машины, но они успели разбомбить совсем немного на севере. Там сейчас живут падальщики. Пилоты повернули машины в сторону, это многие видели, кто еще был жив. Дед моего деда рассказывал, что они уплывали на баркасе, на малые острова. Они прожили там все лето, пока здесь разлагались трупы. Трупов было так много, что чайки закрывали небо и солнце. Потом рыбаки вернулись. Они хотели уйти, но в порту их поймали люди из якудзы. Те люди сказали – за пределами Токио всех убивают. Крестьяне от голода едят человечину. Портовые сказали – все рыбаки, все, кто ходит в море, должны держаться вместе…