Шарлин Харрис - Однозначно мертв

— Разумеется, Сэм. Держи нас в курсе.

Мы все вышли, так как Сэму нужно было подготовить грузовик. Поскольку тот стоял прямо за баром, все было готово очень быстро.

Я ехала домой, и пыталась представить, как отчим Сэма дошел до того, чтобы сделать подобный шаг. Он был в таком ужасе, узнав о второй жизни жены, что свихнулся? Она перекинулась у него на глазах, или вышла к нему и напугала? Я просто не могла поверить, что можно стрелять в кого-то, кого ты любишь; кого-то, с кем ты прожил вместе долгие годы, только потому, что этот кто-то оказался чем-то большим, чем то, что ты о нем знаешь. Может Дон увидел в ее второй сущности предательство? Или в том факте, что она скрывала это. В некотором роде я могла понять его реакцию, если взглянуть с этой стороны.

Все люди имеют секреты, но так уж сложилось, что я знаю большинство из них. Быть телепатом не так уж и забавно. Ты слышишь пошлость, уныние, мерзость, мелочность… все то, что мы хотели бы спрятать подальше от наших знакомых, чтобы не портить их мнение о себе.

Меньше всего я знала о своих секретах.

Тот, который я обдумывала сегодня ночью, касался необычных генов, которые я и мой брат получили по линии отца. Мой отец никогда не знал, что его мать, Адель, хранила страшный секрет, который открылся мне в октябре прошлого года. Двое детей моей бабушки: мой отец и его сестра Линда, не были плодом ее долгого супружества с моим дедом. Оба они были зачаты от ее связи с полуфэйри-получеловеком по имени Финтэн. Благодаря отцу Финтэна, Найлу, фейрийская часть папиных генов обеспечила ему одержимость со стороны моей мамы, одержимость, которая не распространялась на ее детей, отодвигая нас на периферию ее внимания и любви. Генетическое наследие, кажется, никак не повлияло на папину сестру Линду. Оно однозначно не помогло ей обмануть рак, который оборвал ее жизнь, и удержать ее мужа, который был далеко не так ею одержим. Правда, ее внук Хантер оказался таким же телепатом как и я.

Часть меня все еще сопротивлялась этой истории. Я верила, что история Найла имела отношение к правде, но не могла понять страстного желания моей бабушки иметь детей, которое было настолько сильным, чтобы она пошла на измену деду. Это абсолютно не увязывалось с ее характером, и я не понимала, почему я не могла прочесть это в ее мыслях за все те годы, которые мы прожили вместе. Она же должна была думать об обстоятельствах зачатия ее детей время от времени. Просто невозможно, чтобы она смогла спрятать эти события в какой-нибудь дальний чуланчик своей памяти.

Но моя бабушка уже больше года мертва, и я не смогу спросить у нее об этом. Ее муж умер на несколько лет раньше. Найл сказал мне, что мой биологический дедушка также мертв и покинул нас. Это переворачивало мои мозги, заставляя двигаться сквозь мои представления о бабушке в поисках ключа к разгадке ее мыслей, ее отношения к невероятным событиям ее жизни, и тут я подумала: А к чему эта суета?

Я должна была разделаться с этими сомнениями раз и навсегда.

Доля фейрийской крови сделала меня более привлекательной в глазах суперов, особенно некоторых вампиров. Не все из них могли почувствовать во мне небольшую долю генов фейри, но они, по меньшей мере, испытывали ко мне интерес, что иногда это приводило к плачевным результатам. Или, может, фейрийская кровь — ерунда, и вампиры интересовались красивой, привлекательной девушкой, которая относилась к ним с уважением и терпимостью? И есть ли взаимосвязь между телепатией и фейрийскими генами, кто знает? Не похоже, что я могу с кем-то проконсультироваться об этом, или что-то прочитать, или пойти и сделать анализ в лаборатории. Может маленький Хантер и я стали жертвами случайного стечения обстоятельств — да, верно. Может быть, причина была генетической, но не связанной с генами фейри.

Быть может, мне просто повезло.

Я пришла в Мерлот рано утром (по моим меркам), — было половина девятого — проверить как дела в баре и заняться поиском замены Арлене. Я должна была работать за двоих. К счастью, народа в обед было немного. Не знаю, было ли это результатом поступка Сэма или нормальный ход вещей. Мне нужно было сделать несколько телефонных звонков, пока Терри Бельфлер (который сводил концы с концами, подрабатывая в нескольких местах) прикрывал бар. Он был в хорошем настроении — ну, у него это могло сойти за хорошее настроение — он был ветеран войны во Вьетнаме, и эта война легла ему на плечи тяжким грузом. В душе он был хороший парень, и мы с ним ладили. Терри был в восторге от открытия Веров — после войны он относился к животным лучше, чем к людям.