Эдгар По - Падение дома Ашеров [сборник]

Бывают мгновения, когда даже бесстрастному взору Разума печальное Бытие человеческое представляется подобным аду, но нашему воображению не дано безнаказанно проникать в сокровенные глубины. Увы! Зловещий легион гробовых ужасов нельзя считать лишь пустым вымыслом; но, подобные демонам, которые сопутствовали Афрасиабу в его плавании по Оксусу, они должны спать, иначе они растерзают нас, – а мы не должны посягать на их сон, иначе нам не миновать погибели.

Как-то вечером в Париже, осенью 18.. года, вскоре после наступления темноты я сидел со своим другом Ш. Огюстом Дюпеном в его тихой небольшой библиотеке, или, вернее, в хранилище для книг au troisième No. 33 Rue Dunôt Faubourg St. Germain [91] В Сен-Жерменском предместье, на улице Дюно, 33, четвертый этаж (фр.). и, прислушиваясь к завыванию ветра на дворе, услаждал свою душу размышлениями и пенковой трубкой. Битый час мы хранили молчание, всецело погруженные, как показалось бы случайному наблюдателю, в созерцание причудливых облаков дыма, наполнивших комнату. Что до меня, однако, то мысли мои были заняты некоторыми событиями, о которых мы беседовали ранее в тот вечер, – я имею в виду историю на улице Морг и тайну, связанную с убийством Мари Роже. Вот почему я невольно вздрогнул, когда дверь распахнулась и в комнату вошел наш старый знакомый, мосье Г., префект парижской полиции.

Мы встретили его приветливо; хоть многое в нем заслуживало презрения, но человек он был презабавный, – к тому же мы не видели его несколько лет. Мы сумерничали, и Дюпен тут же встал, чтобы зажечь лампу, но снова уселся в свое кресло, когда Г. сказал, что пришел посоветоваться с нами, или, скорее, узнать мнение моего друга об одном служебном происшествии, причинившем немало неприятностей.

– Если дело это требует размышления, – заметил Дюпен, задувая спичку, поднесенную было к фитилю, – лучше рассматривать его в темноте.

– Еще одна из ваших странных затей, – заметил префект, имевший обыкновение называть «странным» все, что превышало его разумение, и окруженный, вследствие того, со всех сторон «странностями».

– Совершенно верно, – сказал Дюпен, предложив гостю трубку и пододвинув ему удобное кресло.

– Но что же случилось сейчас? – спросил я. – Надеюсь, больше никто никого не убивал?

– Нет, нет, это история совсем иного рода. Конечно, дело это самое простое, и я не сомневаюсь, что мы вполне с ним справимся и сами. Но я подумал, что Дюпену интересно будет услышать подробности, потому что дело это странное до крайности.

– Простое и странное? – повторил Дюпен.

– Ну да, конечно… или, вернее, нет. По правде говоря, мы все весьма озадачены, ибо дело это такое простое, и все же оно ставит нас в тупик.

– Возможно, именно эта простота и сбивает вас с толку, – заметил мой приятель.

– Что за чепуха! – воскликнул префект, заливаясь громким смехом.

– Возможно, тайна эта слишком прозрачна, – сказал Дюпен.

– Господи помилуй! Нет, вы когда-нибудь слышали такое?

– Слишком очевидна…

– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ох-хо-хо! – хохотал наш гость, веселясь от души. – Ах, Дюпен, вы меня уморите!

– Но в чем же все-таки дело? – спросил я.

– Да я вам расскажу, – отвечал префект с расстановкой, выпуская длинную, ровную струю дыма и устраиваясь поудобнее в кресле. – Расскажу в нескольких словах, но, прежде чем начать, мне хотелось бы предупредить вас, что дело это требует полнейшей тайны и что я наверняка потеряю свой пост, если станет известно, что я кому-то о нем поведал.

– Продолжайте, – сказал я.

– Или остановитесь, – сказал Дюпен.

– Так вот, мне стало известно (заметьте, сведения эти идут из очень высокого источника, доступного только мне), что из королевских покоев похищен некий документ чрезвычайной важности. Похититель известен – сомнений здесь быть не может: его видели в момент похищения. Известно также, что документ все еще находится в его руках.

– Откуда это известно? – спросил Дюпен.

– Это явствует, – ответил префект, – из характера самого документа, равно как и из отсутствия неких результатов, которые бы непременно воспоследовали, если б похититель выпустил его из рук, вернее, если б он использовал его в целях, для которых оно было похищено.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.