Райдо Витич - Флора и фауна

— Гарт, черт тебя дери! — прохрипела.

Мужчина нахмурился и покосился на Лейтенанта.

— Лексинант, какого черта ты творишь? — зашипела на него, пытаясь подняться, но тело еще не слушалось.

Судя по вытянувшимся постным лицам, мужчины приняли мои слова за начальную стадию умопомешательства. О, как я их понимала! Та Лена, до поездки в гробу, словно панночка Гоголя. А эта, уже вкусившая прелести общения с загробным царством, еще оставалась там и смутно воспринимала этот мир. Директории смешали два в одно и выдавали сакральные парафразы, больше похожие на ахинею ненормального, с точки зрения любого нормального, и я бубнила их, даже не понимая, на каком языке говорю.

— По-моему, ты ошибся, Иван, не такая уж она крепкая, — протянул Гарт. — Бройслав будет недоволен.

— Да все просто: снотворное, гроб — она уехала в виртуальность, сейчас вернем на землю.

И выплеснул мне в лицо стакан воды.

Я задохнулась от неожиданного душа, замерла, сморщившись, зажмурившись и непроизвольно выставив руки. И очнулась, потеряв картинки древней старины, как сон, сообразила, среди кого я и кто. Пришла в себя и вспомнила, как попала в это небольшое полутемное помещение — в гробу! Благодаря Ивану!

Мое лицо перекосило, а приоткрывшиеся глаза сами нашли предмет моего горячего желания поквитаться: ну, держись, Лейтенант.

Конечно, дергаться бесполезно, а возможно и чревато, да и тело еще не слушается, но уж очень мне хотелось поделиться хоть малой долей пережитых впечатлений с разлюбезным моим напарником.

Я сделала вид, что потеряла сознание, и вывалилась из гроба.

Глупцы купились и подхватили мое тело в падении. Я тут же въехала одному локтем под дых, а второму коленом в пах. Слабо, понятно, сил еще мало было, но Иван охнул и отпрянул.

— Это начало, милый. Обещаю, дальше будет веселей, — прошипела, прижатая вторым мужчиной к стене.

— Даже не мечтай.

— Понежнее, сэр, я дама хрупкая, тонкой душевной организации, могу и на вас обидеться, — предупредила честно.

— Иван, уйди! — приказал он, и Лейтенант побрел на выход, многообещающе глянув на меня. Мужчина же толкнул меня в кресло и навис, весьма красноречиво щурясь. Вид у него был пиратский и устрашающий, только мне после галлюциногенной смерти все ровно было. Тот понял это по моему взгляду, усмехнулся и поманил парня с хвостиком, что замер на посту у дверей:

— Принеси леди горячего кофе со сливками и что-нибудь легкое перекусить. Итак, поговорим? — уставился на меня.

Я бы разговор расчленением начала, но по здравому размышлению пришла к выводу, что для начала неплохо бы узнать, что дяде надобно.

— Ну, — поторопила, глядя на него исподлобья.

— Ты меня не понукай, милая, я тебе не конь, — бросил, вальяжно усевшись в кресло наискосок от меня.

— Я тебе не милая, — процедила сквозь зубы. Чесались они у меня жуть — о его сонной мечтали.

— Тогда познакомимся. Меня Гарик зовут. А тебя?

— Мария Магдалена.

— Не-а, — развеселился мужчина. — Хелен Энеску. Хочешь, паспорт покажу?

— Хочу. А еще полотна Рембранта и личные письма Леонардо Да Винчи.

— Ты со мной не играй, детка, я не мальчик…

— Девочка? — выгнула бровь, искусно изобразив удивление, и придирчиво окинула его фигуру взглядом. Сильный диплодок, натренированный.

Лицо мужчины стало холодно-отстраненным, взгляд неласковым, давящим.

Только не на ту напал, дядя.

Я чуть повела плечами, разминая затекшие мышцы, и уселась удобнее, обняв одну ногу и выставив другую: полюбуйся, барин-свет. Моя ступня почти достигла его ноги под равнодушным взглядом Гарика и была грубо отодвинута.

— Не шали, сказал.

Ладно, — поменяла позу, сев, как гимназистка перед директором, и скромности в глаза напустила, румянец смущения на щеки нагнала:

— Так лучше, дяденька? — мурлыкнула почти приветливо. Но и это на Гарика впечатления не произвело. Он хмыкнул и головой качнул:

— Ох, экземплярчик. Понять не могу, на черта ты нам сдалась? Спасать тебя от твоих же, чтоб спектакли смотреть?

— А правда, чего ради вы в самаритян играть вздумали?

— Жалко тебя стало.

— Кому? Не Ванюше ли?

— Потерпи, узнаешь. Сейчас мы другое решить должны, вернее ты. Гроб понравился, комфортный?

Я насторожилась — никак есть предложение продолжить близкое знакомство с ним? Меня невольно передернуло:

— Ничего гнездышко, но формат не мой.

— Да? Тогда выбирай: ведешь себя тихо, смирно, послушно, и благополучно добираешься собственными ножками в действительно комфортные апартаменты, в безопасное для тебя место. Или два варианта на выбор: ложишься в гроб сама и здесь или тебя уложат там, откуда мы тебя вытащили.