Гильермо Дель Торо: Штам. Начало

Спецназовец, вошедший первым, вжался спиной в перегородку и прислушался. Его маска заглушала звуки, превращая их в неясный шум, словно бы он находился под стеклянным колпаком. Никакого движения офицер не улавливал. Он опустил на глаза прибор ночного видения, и внутренности самолета окрасились в горохово-зеленый цвет. Спецназовец кивнул напарнику, снял «Глок» с предохранителя и на счет «три» вошел в салон.

Эфраим Гудуэдер не мог сказать, то ли сирена донеслась с улицы — иначе говоря, была реальной, — то ли она входила в саундтрек видеоигры, в которую он играл со своим сыном Заком.

— Почему ты все время убиваешь меня? — спросил Эф.

Рыжеволосый мальчуган пожал плечами, будто в вопросе не было ни малейшего смысла.

— В этом же вся игра, папа.

Телевизор стоял рядом с большим, выходящим на запад окном — без сомнения, главной достопримечательностью маленькой квартирки на втором этаже дома у южной границы Чайнатауна. На кофейном столике валялись вскрытые контейнеры с китайской едой, пакет с комиксами из магазина «Форбидден планет», мобильник Эфа и мобильник Зака; на нем же покоились и пахучие ноги самого Зака.

Игровая приставка была совсем новая — Эф приобрел эту забаву, имея в виду, конечно же, сына. Бабушка Эфа когда-то начисто выскребала половинку апельсина, готовя сок для внука, вот и сам Эф старался выжать максимум веселья и доброты из того ограниченного времени, которое он мог провести с Заком. Эфраим души не чаял в своем единственном сыне. Зак был для него то же, что воздух, вода или пища, и всякий раз, когда представлялась такая возможность, он должен был надышаться, напиться и наесться до отвала; однако иной раз за неделю они перезванивались только раз или два, и тогда Эфу казалось, что неделя прошла без солнца.

— Что за черт! — Эф ткнул пальцем в беспроводной контроллер — совсем чужеродное для него устройство — и опять нажал не ту кнопку. Его солдат ткнулся носом в землю. — По крайней мере позволь мне хотя бы встать.

— Слишком поздно. Ты снова убит.

Многие знакомые Эфа, оказавшиеся в той же ситуации, что и он, разводились не только с женами, но и с детьми. Конечно же, они любили почесать языком, как им недостает деток, как во всем виноваты бывшие жены, которые только и делали, что разрушали семью, то да се, тра-ля-ля, но души в этих разговорах не было. Выходные, проведенные с детьми, становились для них выходными, вычеркнутыми из новой свободной жизни. Для Эфраима же выходные с Заком как раз и были жизнью. Эф никогда не хотел развода. Да и сейчас не хотел. Он признавал, что его супружеская жизнь закончилась — Келли ясно дала ему это понять, — но не желал уступать права на Зака. Родительское попечение оставалось последним нерешенным вопросом, и это было единственной причиной, по которой в глазах закона их по-прежнему связывали брачные узы.

Нынешние выходные были последним из испытаний, рекомендованных семейным консультантом, которого назначил суд. На следующей неделе Заку предстояло собеседование с консультантом, а вскоре после этого судья должен был вынести окончательное решение. Эф старался не думать, что его борьба за попечение имела мало шансов на успех; для него это была борьба за саму жизнь. У Келли ведь тоже имелось слабое место, и место это называлось — чувство вины. А чувство вины порождало главный принцип: «Делать все, чтобы Заку было хорошо». Именно поэтому Эф рассчитывал получить максимальные права на посещение ребенка. Однако, с точки зрения Эфа, ему самому будет хорошо только в том случае, если Зак останется с ним. Эф приложил немалые усилия, чтобы убедить своего работодателя, правительство США, перевести его команду в Нью-Йорк, а не оставлять в Атланте, где находилась штаб-квартира ЦКПЗ, [12] ЦКПЗ (англ. CDC, Centers for Disease Control and Prevention), Центры по контролю и профилактике заболеваний — агентство министерства здравоохранения США, создано в 1946 г. Сфера деятельности — охрана общественного здоровья и профилактика заболеваний. — и все лишь для того, чтобы жизнь Зака не омрачалась в большей степени, чем она была уже омрачена произошедшим в их семье.

Эф мог бы бороться жестче. С использованием более грязных методов. Как и советовал ему адвокат — не раз и не два. Этот человек прекрасно знал всю кухню бракоразводных процессов. Однако Эф так и не смог заставить себя прислушаться к советам юриста. Тому были две причины. Во-первых, в Эфе сидела неизбывная грусть от того, что их брак потерпел крушение. А во-вторых, мешал избыток сострадания: именно то, что делало Эфраима Гудуэдера потрясающим врачом, превращало его в совершенно никудышного клиента бракоразводного адвоката.