Андрэ Нортон - Дом теней

— Сьюзан... — в дверях стояла мама. Улыбаясь, она осмотрелась. — Какая прелестная комната, дорогая. Настоящий покой. Я тебе завидую...

— Мама, — неуверенно начала Сьюзан. Мама говорит что-то такое, чего Сьюзан не понимает. Да, она знает, что мама любит старые вещи, у неё много журналов с изображениями старинных домов и старинных вещей в них. Но как кому-то может понравиться... эта комната? — Мама, нельзя ли нам поехать с вами? В колледж? Мы можем жить в мотеле... и...

— Сьюзан... — теперь мама не улыбалась, между глазами у неё появилась морщинка. — Я знаю, для всех вас это большое потрясение. Но здесь открываются удивительные возможности. Папина мама никогда не интересовалась историей семьи, и сам папа никогда здесь не бывал. Вы теперь можете познакомиться... со своими корнями. Помнишь пьесу, которую мы видели по телевизору? О ней говорили в школе? У всех есть корни, только многие из нас их не знают. У вас же теперь появилась такая возможность. Этот дом — настоящий музей, только закрытый для посетителей. Семья, построившая этот дом, до сих пор в нём живёт. И пользуется старыми вещами, не выбрасывает их, не засовывает куда-нибудь на полки. Бабушка Хендрика пишет книги об истории и о том, что происходило в этой местности. Она так много может вам рассказать. И с её стороны очень, очень мило, что она позволила вам, детям, пожить здесь, пока всё не образуется.

Со временем мы найдём дом и будем снова жить вместе. А пока мы с папой поселимся в Утике, а вы здесь. Мы не можем позволить себе жить в мотеле. К тому же там ты очень скучала бы. А здесь тебе будет так интересно!

Мама говорила всё быстрее и быстрее, как всегда, когда начинала нервничать. Сьюзан не смела даже вздохнуть. Никакой надежды на отъезд. Она дважды глотнула, а кот широко зевнул.

— Это как каникулы. Как у Фрэнси в Каролине, — добавила мама. Потом голос её стал чуть резче. — Сьюзан, не тревожь отца, ему и так нелегко. И нам повезло, очень, очень повезло.

Комок в горле Сьюзан стал таким большим, что она даже говорить не могла. Она кивнула, а мама подошла и тоже посмотрела на странную картину с подписью «Эмили Кимбл», как будто это очень важно.

— Вышивка, Сьюзан, и так отлично сохранилась. Эмили Кимбл... 1840... и посмотри... — мама постучала пальцем по стеклу, за которым находилась эта странная смесь деревьев, птиц, букв и цифр. — Тут указан её возраст — одиннадцать лет. Когда она вышивала это, ей было столько, сколько тебе сейчас. Какая прекрасная работа! Не думаю, чтобы сегодня кто-нибудь мог так вышить, даже вдвое старше Эмили...

— А почему... — Сьюзан отчаянно пыталась найти что-нибудь такое, что не вызвало бы у мамы новый приступ головной боли. — Почему здесь написано «Кимбл»? Мне показалось, фамилия бабушки Кайделл, а ты сказала, что здесь всегда жила одна семья.

— Может, Эмили вышила это маленькой девочкой, а когда выросла, вышла замуж за кого-то из Кайделлов и принесла вышивку с собой, — предположила мама. — Можешь спросить и узнаешь...

— Мама! — такой крик мог исходить только из одной глотки — Такера. И только в один из приступов ярости. Мама сразу бросилась к дверям. Сьюзан влезла в джинсы и босиком побежала за ней.

— Мама! — Такер стоял посреди комнаты, пижама его перекосилась, лицо покраснело, а сам он размахивал кулаками. На его кровати спокойно сидел огромный чёрный кот и смотрел на него.

Прежде чем миссис Вилан смогла остановить сына, Такер бросился к столу и схватил деревянный поезд. Тот рассыпался, и у в руках мальчика остался только один вагон, цельный деревянный брусок. И Такер швырнул его в кота.

Сьюзан не понимала, как он мог промахнуться. Но, к счастью, брусок пролетел мимо кота и ударился в подушку. Длительная практика позволила маме схватить Такера за плечи и, хоть он отбивался, удержать на месте.

— Дигби...

К удивлению Сьюзан и мамы, Такер перестал сопротивляться и прижался к матери.

— Таки... — мама села на край кровати и обняла Такера, который заплакал. Не так, как плачет в гневе, а так, словно ему больно. — Таки, что случилось?

Сьюзан отошла от двери, за ней показался Майк.

— Он... Дигби... индейцы... Дигби мёртв. Он весь в крови... и он мёртв! — завывал Такер. Сьюзан вздрогнула. Брат говорил так уверенно, что Сьюзан чуть ли не увидела на полу или даже в кровати израненного щенка.

— Таки, посмотри на меня, — мама высвободилась, взяла Такера за подбородок и силой подняла ему голову. Глаза его были плотно закрыты, слёзы градом катились по щекам. — Таки! — голос мамы прозвучал резко. — Открой глаза!