Японские квайданы. Рассказы о призраках и сверхъестественных явлениях

Тото я! Онна но мити но Ато я саки! (Вот бабочка на пути женщины – то порхает позади нее, то впереди!)

Того я! Хана-нусубито во Цукэтэ-юку! (Ах! Бабочка! – Она преследует человека, который украл цветы!)

Аки но то Томо накэрэба я; Хито ни цуку! (Бедная осенняя бабочка! – Оставшись без товарища, она следует за человеком!)

Оварэтэ мо, Исогану фури но Тото кана! (Ах, эта бабочка! Даже когда ее преследуют, она не спешит.)

То ва мина Дзиу-сити-хати но Сугата кана! (Что касается бабочек, они все выглядят на семнадцать-восемнадцать лет [93].)

То тобу я – Коно ё но урами Наки ё ни! (Как веселится бабочка – будто нет никакой вражды в этом мире!)

То тобу я, Коно ё ни нодзоми Най ё ни! (Ах, бабочка! Она веселится, будто ей в этой жизни ничего больше не надо!)

Нами но хана ни Томари канэтару, Кото кана! (Посчитала трудным сесть на похожую на цветок пену волн – бедная бабочка!)

Муцумаси я! – Умарэ-каварэба Нобэ но то! (Если (в нашей следующей жизни) мы родимся в телах бабочек, порхающих над вересковым полем, то, может быть, мы будем счастливы вместе! [94])

Надэсико ни Тото сироси – Тарэ но кон? [95](На розовом цветке сидит белая бабочка: интересно, чья это душа?)

Ити-нити но Цума то миэкэри – То футацу. (Жена на один день наконец появилась – пара бабочек!)

Китэ ва мау, Футари сиддзука но Кото кана! (Приближаясь друг к другу, они танцуют, но, встретившись, замирают. Ах, эти бабочки!)

То во оу Кокоро-мотитаси Ицумадэмо! (Вот бы у меня всегда было желание гоняться за бабочками! [96])

Помимо этих примеров поэзии о необыкновенных бабочках, я хотел бы привести любопытный пример японской литературной прозы на ту же самую тему из древней книги "Муси-исамэ" ("Наставление насекомому"), которая имеет форму беседы с бабочкой. На самом деле это дидактическая аллегория.

"Теперь, под весенним солнцем, ветры нежны, цветут розовые цветы, травы мягкие, сердца людей довольные. Бабочки повсюду радостно порхают: так много людей теперь сочиняют китайские и японские стихи о бабочках.

И в это время года, о Бабочка, действительно время вашего яркого процветания: столь красивы вы теперь, что в целом мире нет ничего более красивого. По этой причине все другие насекомые восхищаются вами и завидуют вам; нет среди них тех, кто бы не завидовал вам. Но не только одни насекомые относятся к вам с завистью: люди также и завидуют вам и восхищаются вами. Сосю из Китая во сне принял ваш облик; а Сакоку из Японии принял ваш облик после смерти и после этого явился как призрак. Но вы не только внушаете насекомым и человеку зависть – даже вещи без души меняют свою форму на вашу; взгляни на ячмень – и он превращается в бабочку [97].

И теперь, когда вы так прекрасны, вы презираете ваших старых товарищей, насекомых. И всякий раз, когда вы случайно встречаете их, вы притворяетесь, что не знаете их. Теперь вы хотите дружить только с богатыми и знатными... Ах! Вы забыли старые времена, не так ли? Но это напоминает мне, что есть древняя китайская история, в которой вы выглядите не лучшим образом.

Во времена императора Гэнсо в императорском дворце содержались сотни и тысячи красивых дам, так много, что любому человеку было трудно решить, какая из них самая прекрасная. Поэтому все те красивые дамы были собраны в одном месте. И вас освободили, чтобы вы летали среди них. И было приказано, чтобы ту, на шпильку которой вы сядете, препроводили в императорскую опочивальню. В те времена не допускалось иметь больше одной императрицы – это был хороший закон. Но из-за вас император Гэнсо принес большой вред своей стране. Вы легкомысленны и ветрены, и хотя среди стольких многих красивых женщин, должно быть, были некоторые с чистым сердцем, все знали, что вы станете искать и выберете женщину, наиболее красивую внешне. Поэтому многие из придворных дам забросили положенные женщинам обязанности и чего только не делали, пытаясь себя приукрасить. И, в конце концов, император Гэнсо умер достойной сожаления мучительной смертью – и все из-за вашего несерьезного и поверхностного разума..."

Большинство японских историй о бабочках, как я уже сказал, были китайского происхождения. Но я знаю одну, которая, вероятно, родилась здесь, в Японии.

За кладбищем храма Содзандзи, в предместьях столицы, долго стоял уединенный дом, в котором жил старик по имени Такахама. Соседи любили его за любезность, но почти каждый считал его немного сумасшедшим. Если человек не дает буддистский обет, он, как считается, должен жениться и завести семью. Но Такахама не был монахом, и его не могли убедить жениться. Никому не было известно, вступал ли когда-либо он в любовные отношения с женщиной. Более пятидесяти лет он жил один.