Хидеюки Кикути - Ди, охотник на вампиров

Вот почему Рэй-Гинсей вскричал «Проклятие!» — злодей понял, что Ди заметил, как он корректирует скорость прыжка, подставляя грудь под удар охотника. Как-никак одного укола в сердце дампиру, как и вампирам, хватило бы. И всё же почему бандит избрал столь рискованную тактику: позволил пронзить себя, намереваясь убить противника?

Рэй-Гинсей действительно обладал способностью искажать пространство: силой своей воли он мог создать четырёхмерный канал в любой части собственного тела, кроме рук и ног, и соединить его с телом врага. Иными словами, при нападении неприятеля пули и клинки, вспоров кожу разбойника, сквозь дополнительное измерение пространства перейдут в тело противника и материализуются там. Пуля, летевшая в сердце, взорвётся в груди стрелявшего; вонзись в плечо злодея нож — взвоет от боли ударивший. Существует ли более эффективный способ атаки?

Красавцу оставалось лишь стоять на месте, позволяя недругам делать всё, что они пожелают, — и враги злодея погибали от собственных рук.

Рэй-Гинсей отскочил. Ранение в живот жизни дампира не угрожало, а вот сам он серьёзно пострадал.

— В следующий раз ты заплатишь за мою руку! — крикнул бандит откуда-то из кустов и бесследно исчез.

— Ди, всё уже в порядке? Ой, у тебя кровь!

Не обращая внимания на возглас подбежавшего мальчика, Ди выпрямился, опираясь на меч, как на трость.

— У меня нет времени гнаться за ним. Дэн, где северный лес?

— Я покажу! Но туда ещё скакать и скакать, часа три. — В голосе паренька звучали безграничное уважение и безмерная тревога. Солнце уже почти село: ещё полчаса — и мир окажется в объятиях тьмы.

— Срезать путь нельзя?

— Вообще-то можно… Есть дорога короче, только там пропасти и огромное болото, и…

Ди твёрдо взглянул в лицо мальчика.

— Но мы попытаемся?

— Ну конечно!

Спас Дорис, воспользовавшись благовонной временной ловушкой, конечно же, Греко. Наутро, после того как сынок мэра подслушал беседу Рэя-Гинсея и графа, Греко попросил одного из своих доверенных приятелей под видом гостя вызвать «приезжего актёра» из его комнаты в нижний вестибюль. Однако посетитель удалился прежде, чем Рэй-Гинсей спустился вниз, и к моменту возвращения бандита благовонная временная ловушка уже было заменена на обычную свечу. Заполучив искомое, Греко принялся следить за домом доктора Ферринго, и когда врач-вампир повёз Дорис к лесу, молодчик отправился на двуколке следом, стараясь держаться от повозки на приличном расстоянии, чтобы его случайно не заметили.

Он планировал освободить Дорис и быстренько захомутать её: чувством признательности, разумеется. Ну а если повезёт, заодно прирезать опостылевшего феодального лорда, графа Ли.

Тогда он одним махом станет большим человеком в городе, а то и возглавит саму Столицу. В одиночку расправиться с аристократом — сильнейший коммерческий аргумент для революционного правительства и изрядная ступенька на пути к лидерству.

Однако всё пошло наперекосяк: коляска катила себе прямиком к графу, как вдруг появилась какая-то девица в белом; двуколка остановилась, и девица без лишних слов прикончила доктора Ферринго. Не зная, что происходит, Греко подкрался поближе к повозке и увидел зловеще оскалившуюся вампиршу, готовую вонзить клыки в горло беззащитной Дорис. От отчаяния Греко сильно тряхнул свечу и активировал временную ловушку.

Разглядев мучительные корчи Лармики, Греко, ступавший сперва довольно боязливо, подошёл к коляске уже с гордо поднятой головой. Благовоние дымилось в его левой руке, правая же сжимала грубо заточенный деревянный кол — да так сильно, что пальцы побелели. Колья считались в полосе Фронтира делом совершенно обыденным, повседневным. Десятизарядный пистолет со снятым предохранителем висел у толстяка на поясе, к седлу привязанной за деревьями лошади была приторочена крупнокалиберная волновая винтовка, но это оружие годилось лишь для расправы с творениями аристократов, но не с ними самими. А любимая боевая форма Греко сейчас находилась в починке, как и большинство прочего снаряжения.

— Ох, — простонала очнувшаяся Дорис.

Извивающаяся Лармика, должно быть, задела недавнюю пленницу, перевернув её на другой бок. Какое-то время глаза Дорис оставались пустыми и бессмысленными, как вдруг они широко распахнулись — девушка заметила вампиршу. Затем взгляд Дорис упал на тело доктора Ферринго, распростёртое на земле возле повозки, потом на Греко…