Александр Ростовский: Каннибальский сахар

Субботу 5-го июля 1977-го он запомнил надолго. Прошло чуть больше года с того момента, как внук Картеров обнаружил «низину». Часы показывали всего 9:30, а жара уже была едва выносимой. После завтрака каждую субботу, по традиции, Рональд и Дэби уезжали в город по магазинам. Мальчик медленно брёл по узкой тропинке через кукурузное поле. Он слышал отдаляющееся тарахтение старого дедушкиного пикапа. Мальчик знал, что они вернутся чуть позже полудня и привезут ему из города каких-нибудь сладостей. Так было всегда, даже если их внук успевал провиниться незадолго до этого.

Он пересёк поле и солидную часть леса, а затем спустился к «Змейке». Каждое возвращение в «низину» было приятным, словно возвращение домой после длительного отсутствия. Мальчик присел на траву в паре шагов от воды. Как обычно он сделал глубокий вдох, чтобы как следует глотнуть свежего прохладного воздуха, и отпустил свой разум в полёт, навстречу мечтам. Но мечты довольно часто прерывались мыслями о не самой приятной действительности. Рассуждения эти были детскими, но всё же серьезными.

Для семилетнего ребёнка семья – это целый мир. Грустно видеть, как этот мир разваливается у него на глазах.

Всё началось с его матери. Люсия страдала приступами параноидной шизофрении. Её сына эти приступы часто пугали, но не потому, что Люсия становилась агрессивной. Она просто становилась другой. Любящая мать, словно куда-то уходила, а её место занимала другая странная женщина не из этого мира. Муж Люсии отказался терпеть «её закидоны», как он их называл, и ушёл от семьи. Всё, что он оставил сыну, это свою фамилию.

Тогда родители Люсии забрали дочь и внука к себе, на ферму Картеров. После ухода мужа приступы Люсии участились. Но Дэби говорила, что любовь и забота излечат её дочь. Ведь больна была душа, а не тело. И любовь – лучшее душевное лекарство. Она оказалась права. В декабре 1966-го Люсия Картер чувствовала себя отлично, наконец избавившись от приступов помутнения. То Рождество, встреченное на ферме, в тёплом семейном кругу, было лучшим для всего его членов. Тем не менее, через несколько месяцев с ней случилось ещё два приступа, один – в феврале, второй – в апреле. Но они были не столь тяжёлыми как раньше. В остальном же состояние Люсии было удовлетворительным. Она проводила много времени со своим сыном и помогала родителям заниматься фермерскими делами.

Тем субботним утром она проспала завтрак. Она продолжала спать, когда её родители направлялись в город на своём стареньком пикапе, а её сын мечтал и наслаждался прохладой, сидя у реки в своей «низине». В этот очередной жаркий день он мечтал о том, что когда вырастет, станет врачом. Врачом, который будет лечить болезни, вроде той, которой страдала его мама. Он просто соберёт всех больных вместе и окружит их заботой. Ведь, по словам его бабушки, забота и любовь – лучшее лекарство для человеческой души. Мечта была по-детски глупой, но именно это делало её такой забавной и милой. Потом мальчик подумал о своём отце, который тоже был врачом. Он лечил зубы. Мама всегда говорила, что папа – дантист, но раньше мальчик постоянно забывал это слово, потому что оно казалось ему сложным и невероятно мудрёным. Мальчик часто задавался вопросами о том, помнит ли отец своего единственного сына, где он сейчас, и жив ли вообще… Ещё он надеялся, что однажды отец появится на пороге дедушкиного дома, попросит прощения у мамы, а она простит его, и все они заживут счастливо на ферме Картеров большой дружной семьёй. Однако один день сменялся другим, этого не происходило, но надежда в детском сердце не угасала.

Мальчик не знал, сколько времени прошло с его прибытия в «низину», но он понял, что пора идти. Каждую субботу, когда бабушка с дедушкой уезжали в город, мама затевала домашнюю уборку. Ей в любой момент могла понадобиться помощь сына. Он поднялся на ноги, обвёл взглядом «низину» в знак прощания и отправился в путь. Дойдя до старейшего дуба, который служил неким ориентиром, мальчик не пошёл прямо обычным путём, а повернул на восток, решив сделать небольшой крюк и заодно прогуляться. По дороге он нашёл длинный прутик и начал размахивать им, воображая себя средневековым рыцарем с мечём в руке. Лес стал зловещим пристанищем для чудовищ. Вскоре он вышел на «мёртвое» поле. Когда дедушка впервые рассказал о нём, мальчик испугался. Но Рональд Картер лишь улыбнулся и успокоил внука, сказав, что поле называется «мёртвым» не потому, что на нём живут призраки, а потому, что земля там давно утратила своё плодородие и превратилась в бесполезный участок. Там росла лишь пожелтевшая на солнце трава, доходящая семилетнему ребёнку почти до пояса. Пройдя по «мёртвому» полю и разобравшись с призраками, которые были рождены детским воображением, молодой рыцарь шмыгнул в высокие заросли кукурузы. Но это были не кукурузные стебли, а великаны, пришедшие захватить королевство, что защищал рыцарь. Мальчик шёл, прорубая ряды «кукурузных великанов» своим мечём-прутиком, и вскоре вышел на ту узкую тропинку, по которой он ходил почти каждый день вот уже второе лето подряд. На полях царила тишина, если не брать во внимание стрекот кузнечиков. Бабушка всегда говорила, что они стрекочут к дождю, но зелёные насекомые делали это каждый день, а дождя не было уже пару недель. Мальчик медленно брёл по тропинке, украшая скучную реальность своим воображением. Он чувствовал себя рыцарем, возвращавшимся в родной замок с прекрасными новостями о великой победе над армией злобных великанов. Из мира фантазий его вернул внезапно раздавшийся резкий пугающий звук. Звук выстрела.