Говард Лавкрафт: Проклятье Йига

Когда вы приехали сюда, обратили внимание на одиночное окно с матовым стеклом, обращенное на восток? Это существо за ним. Сейчас я сам проведу вас туда. Вам не стоит пытаться как-то комментировать это. Просто посмотрите через щель в двери и поблагодарите Бога за то, что в комнате довольно тусклый свет. Затем я расскажу вам историю — в той мере, в какой я смогу соединить ее в нечто связное».

Мы спустились по лестнице вниз, и пробираясь по коридорам кажущегося пустынным подвала, не нарушали молчание. Доктор Мак-Нилл открыл выкрашенную в серый цвет стальную дверь, оказавшуюся входом в пристройку, которая простиралась в другой коридор. Наконец, мы остановились у отмеченной кодом B-116 двери; доктор открыл маленькую обзорную панель, которую можно было использовать только стоя на цыпочках. Затем он несколько раз ударил по выкрашенному металлу, словно будя обитателя помещения, кем бы тот ни был.

Еле уловимое зловоние донеслось из открытой доктором щели, и меня поразило, что в ответ на стук Мак-Нилла послышалось что-то вроде слабого, свистящего ответа. Наконец, он жестом предложил мне занять место рядом с ним возле смотровой щели, и я сделал это с необъяснимой нарастающей дрожью. Зарешеченное матовое окно, закрытое с внешней стороны, пропускало лишь весьма незначительный свет, и мне пришлось вглядываться в пространство вонючей каморки в течение нескольких секунд, прежде чем я смог увидеть то, что изгибалось и извивалось на покрытом соломой полу, время от времени издавая тонкий хаотический свист. Затем туманные очертания начали приобретать форму, и я обнаружил, что извивающееся существо имело некоторое отдаленное сходство с человеком, лежащим на животе. Я ухватился за дверную ручку, чтобы удержаться на ногах и пытаясь избежать обморока.

Двигающийся объект был примерно человеческих размеров и совершенно лишен одежды. У него не было волос, а его рыжевато-коричневая спина, казалось, была покрыта тонкой чешуей, светящейся в тусклых, призрачных лучах. Вокруг плеч кожа существа была испещрена пятнышками коричневого цвета, а голова выглядела забавно плоской. Когда оно с шипением взглянуло на меня, я увидел, что бусинки его маленьких черных глаз чертовски похожи на человеческие, но не смог заставить себя долго смотреть в них. Тварь сама с ужасающим упорством уставилась на меня, так что я резко закрыл дверцу смотровой щели и оставил существо невидимо извиваться на своей соломе в потемках. Шатаясь, я побрел прочь, держа за руку ведущего меня доктора. Заикаясь, я вновь и вновь спрашивал его: «Н-но, ради Бога, что это?»

Доктор Мак-Нилл поведал мне свою историю в кабинете, в то время как я растянулся в кресле напротив него. Золотистые и малиновые лучи позднего дня превращались в фиолетовое зарево ранних сумерек, но я по-прежнему сидел неподвижно, испытывая благоговейный страх. Меня раздражал каждый телефонный звонок, каждый гудок с улицы, и я проклинал медсестер и студентов, чьи вызовы периодически вынуждали доктора покидать офис. Наступила ночь, и я был рад, когда мой хозяин включил все лампы. Несмотря на то, что я был ученым, мое исследовательское рвение было позабыто вследствие душащего экстатического страха, который мог бы испытывать меленький мальчик, когда у камина слушал рассказываемые шепотом байки о ведьмах.

По словам доктора, Йиг, бог-змей племен центральных равнин — предположительно первичный источник южных легенд о Кецалькоатле или Кукулкане — был странным, частично антропоморфным демоном чрезвычайно произвольной и непостоянной природы. Он не являлся абсолютным злом и обыкновенно был весьма расположен к тем, кто выполнял обряды в честь его и его детей — змей. Но осенью он становился необычно прожорливым, и его можно было задобрить лишь посредством особых церемоний. Вот почему тамтамы в областях Поуни, Вичита и Каддо неделями не прекращали рокотать в августе, сентябре и октябре, и вот почему шаманы издавали странные шумы с помощью трещоток и свистков, весьма похожих на те, что использовали ацтеки и майя.

Главной чертой Йига была безусловная привязанность к своим детям — привязанность столь сильная, что краснокожие почти боялись защищаться от ядовитых гремучих змей, которые изобиловали в этих местах. Ужасные тайные истории намекали на его месть тем смертным, что глумились над ним или причиняли ущерб его извивающемуся народу; таких людей после жестоких мучений он превращал в пятнистых змей.