Антон Вильгоцкий - ЛАВКА УЖАСОВ

Дни проходили за днями, годы сменяли годы. Десять лет простояла «Лавка ужасов» на площади Маяковского. А подходящий собеседник все не появлялся. Эйнари не переживал особо. Он ведь выбрал свою судьбу сам и вовсе не был носителем некоей великой миссии, которую непременно требовалось кому-нибудь передать.

Тем не менее, он несказанно обрадовался, когда однажды в его магазинчике появилась Ангелина.

Внешне она ничем не отличалась от множества других «готичных» девушек, что покупали у Эйнари грим, маски, брелки и кольца. Черная одежда, фиолетовые волосы и фальшивая седина в челке, рюкзачок с демоническим ликом, мрачноватый взгляд, обязательный пирсинг на лице… Вряд ли она удостоилась бы особого внимания Эйнари, если бы не одна ее реплика.

Войдя в магазин, девушка сначала принялась рассматривать штампованные украшения - из тех, что можно найти в любом рок-магазине. Здесь ее ничего не заинтересовало, и готесса перешла в уголок с постерами и репродукциями. Там она долго смотрела на одну из картин Клайва Баркера1, после чего и произнесла слова, заставившие встрепенуться скучавшего за прилавком Эйнари.

- О чем кричат шрамы воспоминаний? - задумчиво произнесла девушка.

- Что?! - Тойвонен мгновенно пересек небольшое помещение магазина и оказался прямо перед ней. - Что вы сказали?

- Не обращайте внимания, - улыбнулась готесса. - Это я о своем.

- Не сказал бы, - возразил Эйнари. - Я не потому спросил, что не расслышал. Как раз наоборот. О чем кричат шрамы воспоминаний. Вы ведь не сами придумали эту фразу, верно?

- Да. Но откуда вы знаете?

- Можно сказать, ниоткуда. Просто знаю. Где вы ее услышали?

- Один парень в метро задал мне этот вопрос. Мы разговаривали о разных необычных вещах, о сверхъестественном. Потом он вдруг спросил про воспоминания и шрамы. А когда я ответила, почему-то потерял ко мне интерес.

- Понятно, почему, - кивнул Эйнари. - Он ожидал услышать совсем другое.

- Но вы ведь не знаете, что я ему сказала! - рассмеялась девушка.

- Есть только один ответ, который устроил бы его, - сказал Эйнари. - Как, впрочем, и любого, кто задает такой вопрос.

- Так это кодовая фраза? - у девушки, что называется, загорелись глазки. - Ух, как я люблю такие вещи! Это какая-то игра, да?

- Игра… - эхом повторил Эйнари. - Что ж, наверное, это можно назвать и так.

Только ставки в ней уж больно высоки…

- Вы мне расскажете? - азартно произнесла готесса. - Да, кстати… Это имеет какое-нибудь отношение к Месту? К Дому Джамелана? К Гнойной Забаве?

У Эйнари чуть челюсть не отвалилась.

- Девушка, вы хоть представляете себе, о чем сейчас говорите? - сдавленным голосом произнес он.

- Не представляю, потому и спрашиваю, - пожав плечами, как ни в чем не бывало, сказала его посетительница. - А что, - она сделала большие глаза, - это может быть опасно?

- Да, - кивнул Тойвонен. - Это может быть очень опасно. Откуда вам стали известны эти названия?

- Да так… Сплетни, пересуды, недомолвки. Такое впечатление, что толком никто ничего не знает. Только прикидываются.

- Знающие не говорят, - улыбнулся Эйнари. - А говорящие - не знают.

- Вот-вот, именно так, похоже, дело и обстоит! - воскликнула девушка. - Но вы-то, надеюсь, знаете?

- Да. Я многое знаю. И о многом.

- А… расскажете? Или это такой уж страшный запрет?

- Запрет? Кому пришло бы в голову запрещать людям заглядывать в Бездну?

- А вот Ницше сказал…

- Не надо, - мягко прервал ее Тойвонен. - Ницше сказал это не для того, чтобы повторять его слова всякий раз, как слово «Бездна» встретится в разговоре. Как вас зовут?

- Ангелина.

- А меня - Эйнари. Это финское имя.

- Вы финн?

- Да. Но моя родина - Санкт-Петербург. Вот что, Ангелина. Если вам действительно интересно, приходите завтра, в это же время. Я могу рассказать вам несколько занимательных историй о взаимоотношениях нашего мира и Бездны.

- Отлично! - она даже чуть не подпрыгнула. - Я обязательно приду!

- Один вопрос только, - сказал Тойвонен, когда она уже подошла к двери. - Зачем вам все это нужно?

- Ну как же? - полуобернувшись, произнесла Ангелина. - Ведь знание - это сила.

- У этой медали есть и обратная сторона, - промолвил финн. - Во многой мудрости много печали, и умножающий познание умножает скорбь.

- Я не боюсь скорби, - твердо заявила девушка. - Это не самое страшное, что может случиться.

Сейчас Тойвонен поджидал ее, вспоминая их вчерашнюю беседу. «Да, - думал Эйнари, поправляя на полке статуэтки «Инфернального парада»1, - скорбь - не худшее, что может случиться с человеком. Хоть она и достаточно неприятна, никто еще не отменял расчленение, потрошение и, уж конечно, высасывание души».