Ольга Горовая - Безумие ночи

Она хотела этого.

- Нет, только выйти на время. - Им, и правда, стоило поспешить. Уж больно настойчивым становился призыв Стефа.

Но хоть в одном, мужчина не собирался отказывать себе в это мгновение.

Если Теодорус поддастся страсти, им не выбраться отсюда в ближайшие сутки, как минимум. На это, не было времени. Но у вампира было и другое желание, несвойственное для него, нехарактерное для того, кто привык лишь брать от жизни.

- Я не хочу никуда идти. - Прохныкала Лилиан, и ее бедра дернулись ему навстречу, сводя вампира с ума этим движением.

Он смог сдержаться. Прокусив себе щеку до мышцы.

Но Теодорусу хотелось вкуса не своей крови.

- Тише, Лилия, тише. - Его голос обволакивал ее, еще больше усиливая возбуждение перекатывающимся рычанием в груди вампира.

Его ладони скользнули ниже, накрывая полные груди, зажимая пальцами соски, превращая их в твердые горошины, натирая ладонями маленькие ранки, оставленные им накануне.

Девушка хрипло застонала, выгибаясь дугой в его объятиях.

А вампир не сдержался, сжимая клыки, прокусывая ее шею, не глотая, только слизывая капли ЕЕ крови, и резко опустил руку, накрывая плоть Лилианы.

Она была мокрой и горячей. Это заставило член вампира напряженно запульсировать, еще больше наливаясь желанием. Терзая тело Тео остро-сладкой болью неудовлетворенности.

- Мы ненадолго выйдем, я обещаю, моя сладкая. - Проурчал вампир, погружая пальцы в эту влагу, которой она сочилась, словно в мед, которым кормил Лилиан перед этим. И мягко скользнул вверх-вниз, дразня девушку. - И быстро вернемся. - Он надавил, проникая в тесноту влагалища двумя пальцами, растягивая, задавая тягуче-мучительный ритм влажных толчков своих пальцев и рывков ее бедер навстречу.

И не мог удержаться, наслаждаясь тихими всхлипами, от того, чтобы не вдавливать свою, бешено-твердую эрекцию, в упругую попку девушки, усиливая собственную, пронзительную неудовлетворенность.

- Тео…- Она стонала его имя, с такой силой цепляясь за руку вампира, что на коже бессмертного оставались отметины ее ногтей. Это его заводило. Хрупкая.

Несгибаемая. Она состояла из противоречий. Его Лилия. - Я хочу больше. - Она задыхалась, судорожно захватывая воздух, которые едва могла глотнуть, из-за его клыков, погруженных в ее шею. - Хочу, чтобы ты был во мне…

Мужчина зарычал, глубже погружая пальцы.

- Для этого у нас будет время, когда мы вернемся, Лилия. - Прорычал он, сам с трудом сдерживаясь от того, чтобы не перевернуть ее на живот, и не вонзиться своей плотью в такое узкое лоно девушки. Вновь и вновь погружаясь, так, как это делали сейчас его пальцы.

Его бедра дернулись от таких мыслей, настолько сильно вжимаясь в ее ягодицы, что Лилиан застонала от этого ощущения. Вампир хрипло зарычал, вводя третий палец, до упора растягивая эту влажность, одновременно с этим, начиная натирать основанием кисти бугорок ее клитора.

Она закричала, от этого, и вампир не выдержал, сильнее придавливая, резко погружая пальцы глубже, не давая ей отстраниться, ощущая, как ее мышцы сокращаются в оргазме, сжимая, обхватывая его пальцы. Узко… Так тесно…

Он не выдержал, с ревом засасывая ее кожу губами, оставляя метку, мужчина вжался своей плотью в ягодицы девушки, кончая на ее кожу, не в силах остановить ритмичные покачивания бедер, забыв о всяком контроле и сдержанности.

Тяжело дыша, Тео впился в губы Лилиан, которая все еще не пришла в себя.

Он не был удовлетворен. Вампир хотел в тысячи раз большего. Но ее вид, потерянный и такой опустошенный от подаренного им оргазма, был ценнее его собственного удовлетворения.

А для всего остального, у них будет время позже. Он поклялся себе в этом, неохотно позволяя своим пальцам выскользнуть из плена ее тела.

- Нам стоит подобрать тебе одежду, медовая. - Проурчал он, слизывая ее влагу с пальцев, смешивая этот вкус со вкусом ее крови, которую так жадно глотал все это время.

Лилиан лишь слабо улыбнулась, а потом, крепко прижалась к телу Тео, утыкаясь своим лицом в его шею.

- Хорошо, пошли прогуляемся. - Согласилась она хриплым от страсти голосом.

Он не любил, когда-то кто-то, трогал его семью.

Серьезно, если бы Михаэль хотел, чтобы Грегори был мертвым, то убил бы его сам, и уж конечно, не позволили бы это сделать кому-то еще, в обход Мастера.

Грегори был его братом. Не по рождению, по сотворению.

Единственным, кому Михаэль оставил жизнь. Единственным, кому Михаэль был обязан жизнью.