Рональд Четвинд-Хейс - Оборотень

Человек кивнул в сторону дверного проема:

— Да, внизу. Подвал еще сохранился, хотя там и сыровато. — Он глубоко вздохнул. — Мне больше негде жить.

Алан подумал, что, пожалуй, поселился бы где угодно, только не в сыром подвале разрушенного дома, да еще с такой простудой. И действительно, у хозяина дома были все симптомы бронхита, если не воспаления легких, потому что, несмотря на выступивший на лбу пот, он весь дрожал и еле держался на ногах. Алан даже посочувствовал этому странному, одинокому человеку, явно нуждавшемуся в уходе.

— Послушайте, это, конечно, не мое дело, но, может, вам стоит лечь в постель?

— Да, думаю, стоит. Но мои запасы подошли к концу, и мне надо как-то добраться до деревни, прежде чем…

Не успев договорить, он согнулся в очередном приступе кашля, и Алан сделал единственное, что можно было сделать в данных обстоятельствах. Он предложил:

— Хотите, я схожу в магазин вместо вас?

Мужчина стонал и дрожал так, что Алан еще больше забеспокоился.

— Слишком длинный путь туда и обратно, — сказал человек.

— У меня куча времени, — ответил мальчик, хотя перспектива возвращаться по бездорожью, да еще с тяжелой сумкой выглядела не слишком привлекательной.

— Хорошо, если вы действительно готовы. Пошли спустимся вниз, я дам вам денег и скажу, что купить.

Алан последовал за ним через дверной проем вниз по винтовой лестнице и оказался в просторном подвальном помещении. Насколько он мог разглядеть в тусклом свете старого фонаря, вся обстановка состояла из железной койки и шаткого стула.

— Ближайшая деревня называется Менвил, — сказал человек, вытаскивая из-под кровати жестяную коробку. — Около пяти миль по прямой. Купите каких-нибудь консервов: супы и тушенку. Сможете донести четырехлитровую канистру с керосином?

— Попробую, — уныло ответил Алан, давая себе зарок никогда в жизни больше не заходить в заброшенные дома.

— Был бы весьма вам благодарен. Иначе мне скоро придется лежать здесь в кромешной тьме. Вот пять фунтов. Этого должно хватить на все, что вы сможете донести.

— Хорошо. — Алан бросил взгляд на неприбранную постель. — Ложитесь, накройтесь одеялом и согрейтесь. Я постараюсь вернуться побыстрее.

— Благодарю вас, — сказал человек. — Очень любезно с вашей стороны.

В глубине души Алан был полностью с ним согласен, но вслух пробормотал:

— Что вы, не стоит благодарности.

И он направился к лестнице с кожаной сумкой для продуктов в одной руке и старой ржавой канистрой под керосин — в другой.

Прошло почти четыре часа, когда Алан вернулся к заброшенному дому.

Он сбежал вниз по ступенькам и обнаружил, что больной сидит в постели и облегченно улыбается.

— Я уже было подумал, что вы не вернетесь! И напрасно.

Алан нахмурился и поставил на пол канистру с керосином и тяжелую сумку.

— Вернулся, куда же я денусь. Просто я потерял кучу времени, пока нашел деревню, а на обратном пути и вовсе заблудился.

Человек сокрушенно покачал головой:

— Простите, мне не следовало так говорить. И вообще тащить эту тяжесть по холмам и кочкам было, наверное, нелегко. Что вы купили?

Алан начал вытаскивать банки с едой из сумки.

— Я истратил почти все пять фунтов. Вот банки с тушенкой, овощами, супы и еще питательный рисовый пудинг. Где здесь у вас плита?

Человек мотнул головой в сторону темного угла:

— Вон там. Есть сковородка и старая фаянсовая посуда.

Алан обнаружил примус, ужасно старый и вонючий, разжег его и разогрел немного супа из бычьих хвостов. Больной проглотил суп с явным удовольствием.

— Замечательно! — сказал он. — Теперь мне стало гораздо лучше.

— Может, я подогрею тушенку? — спросил Алан.

Человек покачал головой:

— Нет, пока мне хватит. Может, я сам попозже что-нибудь разогрею. Я так благодарен вам за заботу. В вашем возрасте редко кто на такое способен.

— Не стоит благодарности. — Алан направился к лестнице. — Пойду, пожалуй, а то родители будут беспокоиться. Хотите, я загляну завтра утром?

Человек помолчал и негромко произнес:

— Нет, думаю, не стоит. Определенно не стоит. Уходите и забудьте обо мне. Так будет лучше для всех.

Алану пришло в голову, что, возможно, этот человек совершил преступление и скрывается от полиции. Тогда понятно, почему он живет в таком жутком месте. Но он вовсе не походил на преступника и вел себя иначе. К тому же он ведь бывал в Менвиле, ходил в магазин. И прежде чем подняться наверх, Алан сказал: