Челси Ярбро - Тьма над Лиосаном

Поднимаясь, Дилингр дважды ударил ее по лицу.

— Это — за сопротивление, а это — за дерзость.

Пентакоста плюнула в него, и он снова ее ударил.

Встав на ноги, датчанин подтянул шаровары, потом, закрепив пояс, пнул Пентакосту ногой.

— Ты никогда больше мне не откажешь. — Он схватил со стола чашу с медом и, опустившись на лавку, жадно ее осушил. — Если станешь сопротивляться, я переломаю тебе ноги.

— Ты! Ты!

Пентакоста не находила для этого дикаря достойных проклятий. Все кары меркли в сравнении с тем, что он только что сделал.

— Так-то, высокородная дама, — усмехнулся, все еще отдуваясь, Дилингр. — Когда бы я ни захотел овладеть тобой, ты подчинишься — и с гораздо большей охотой. Иначе пожалеешь. — Он с презрением оглядел ее. — А теперь пошла прочь.

— Предупреждаю тебя: ты не получишь денег, если еще хоть раз прикоснешься ко мне.

Пентакоста перекатилась на бок и села, подтянув колени к груди. Она заставляла себя успокоиться, не желая доставить ему удовольствие своим плачем.

— Ты будешь ставить условия, когда привезут эти деньги. А пока их тут нет, я твой хозяин. — Дилингр пальцем подцепил ее платье, валявшееся на лавке. — Какая жалость! Теперь это просто тряпье.

— А виноват ты, — резко сказала Пентакоста.

Вопреки всем усилиям, слезы все-таки хлынули из ее глаз.

Он рассмеялся, и весьма неприятно.

— Надеть теперь тебе нечего. А одежда даром не достается. Помни об этом, если не хочешь ходить нагишом.

Она сжалась в комок.

— Ты не посмеешь!

— Еще как посмею, — рассмеялся Дилингр. — Хочешь что-нибудь получить, будь со мной ласкова. Будешь упираться, не получишь вообще ничего. — Он был доволен тем, что нашел ее слабое место. — Такие, как ты, любят принарядиться. У тебя уже завтра может быть все.

Будь ее воля и к ней в придачу — топор, Пентакоста с огромнейшим наслаждением отрубила бы голову этому негодяю. Однако тут надо было действовать по-другому. Как? Она задрожала, но не от холода. И вновь улеглась на пол, прикрывая лицо и трепеща от притворных рыданий. Пусть думает, что победил ее. Пусть вдоволь потешится. Как мужчина этот дикарь, похоже, совсем не силен. Его можно и потерпеть для достижения своих целей. Пентакоста горестно всхлипнула и похвалила себя. Она никогда не подозревала, что способна на подобную двойственность, на такое ошеломляющее притворство, и уже предвкушала, какие выгоды извлечет из своих новых качеств. Датчанин нагл. Но в то же время глуп, похотлив и недальновиден — им можно будет вертеть, с готовностью откликаясь на его нехитрые притязания. А несколько позже она непременно найдет способ ему отомстить. Но до того он станет служить ей. Как пес. И разоденет в шелка. И не только в шелка, а во все одеяния, какие только завозят в эту дурацкую Данию корабли. А потом настанет пора с ним разделаться. Старые боги от нее не отрекутся. Она снова села и просящим жестом прикоснулась к колену возвышавшегося над ней дикаря.

— Прости. — Она судорожно вздохнула. — Да, я вела себя дурно. Не гневайся на меня, господин.

Дилингр нагнулся, схватил ее за волосы, заглянул в заплаканное лицо.

— Ведь ты способна вести себя хорошо, высокородная дама? — с самодовольным видом вопросил он. — Тогда докажи мне это. Докажешь — не пожалеешь. — Он рывком вздернул ее на ноги. — Ты знаешь, где я сплю. Ступай туда.

Пентакоста поглядела на затаившихся в полумраке рабов.

— Они смотрят. Мне стыдно идти в таком виде. — Ей вовсе не было стыдно — кого тут стесняться? — ей просто хотелось проверить, не лжет ли он, уверяя ее в своей доброте.

Он пренебрежительно потрепал ее за ухо.

— Ты одна из них. Какая разница? Пускай глядят.

— Они… неблагородного происхождения. — Пентакоста потупилась, потом вскинула голову и пояснила, встретив его вопросительный взгляд: — Они ниже меня. Много ниже. Неужели это непонятно?

Дилингр угрюмо взглянул на пленницу.

— Ты в любой момент можешь стать ниже их, если не угодишь мне. Ступай.

Пентакоста потерла глаза кулачками, раздумывая, подчиниться сейчас ему или нет. Кто знает, что у него на уме? Он ведь скор на расправу, душитель. Она поднесла руку к горлу.

— Умоляю, по крайней мере позволь мне прикрыться пледом, на каком ты сидишь.

Дилингр сдался и встал.

— Ладно, возьми его. Но будь послушной. — Он пожевал губами и в качестве компенсации за уступку заявил, указывая на рабов: — Если ты опять заартачишься, они научат тебя уму-разуму. Я отдам тебя им. На целую ночь… или на две.