Челси Ярбро: Тёмные самоцветы

возможно дауном; отец Антонио Поссевино — иезуит и папский эмиссар при российском дворе; папа Григорий XIII Великий; королева Англии Елизавета Тюдор; отец Эдмунд Кэмпион; Ричард Чанселлор — первый английский посол в России; сэр Джером Горсей — английский посол времен данного повествования; Николас Бауэр — писец или секретарь сэра Джерома; князь Василий Андреевич Шуйский, хотя мне и пришлось сдвинуть его возраст на целое десятилетие; Иван и Дмитрий Шуйские, его братья; все Нагие; все Курбские; Никита Романович Романов; Борис Федорович Годунов — фактический регент при Федоре Иоанновиче, женатом на сестре Бориса Ирине, и Мария Скуратова, жена Бориса; Эржебет (Елизавета) Баторий — двоюродная сестра Иштвана, позже прозванная Кровавой графиней.

Хочу добавить, что кое-какие географические названия, а также названия некоторых исторических сооружений не соответствуют современным. Эпитеты «красивый» и «красный» в России шестнадцатого века были равнозначными. Архангельский порт на Белом море еще не был построен, и первые английские корабли прибывали для закупки российской пушнины и рыбы в Новые Холмогоры. В те времена Россия еще не производила собственной водки, а картофель, только-только завезенный в Европу из Нового Света, там почитался за редкость. Водку русские узнали через поляков, поставлявших ее в Россию с 1596 года.

Хотя личности посланников Иштвана Батория целиком и полностью вымышлены, тот действительно направлял в Россию отдельных монахов-иезуитов. Не только с ведома Папы, но и по собственному почину.

Хочу поблагодарить за помощь в подборе конкретных исторических сведений несравненного Дейва Ни (снова), затем Иосифа Линдстрома (впервые) и Лежанон Барвелл (также впервые). В любых ошибках исторического характера повинна лишь я, а не они. Низко кланяюсь Морин Моррис и комитету всемирного съезда поклонников всего жуткого (1991), моему литературному агенту Эллен Левайн, моему адвокату Робин Дабнер, моему издателю Бет Мичэм и всему издательству «Top Books» за трепетное отношение к жизни и здравию графа.

Беркли, Калифорния.

Письмо неизвестного русского дворянина к Стефану Баторию Польскому, написанное по-гречески и врученное адресату 6 августа 1582 года.

«Высокочтимому правителю Польши шлет самые искренние приветствия один московит, взыскующий его помощи и совета.

После смерти царевича царь Иван сильно переменился, терзаемый бесконечными душевными муками, ибо наследник трона российского пал от его руки. Он непрестанно молится, заявляя, что Господь, позволивший умереть его сыну, возможно дарует прощение и ему — за преступление, содеянное в момент беспричинного гнева. Захлестываемый приступами безумия, царь Иван теперь стал, лишь тенью правителя, изгнавшего татар и восстановившего государство. Он объят страхами и видениями, столь же отчетливыми, что и его прозрения в прошлом, и мечтает об отречении от престола, чему всемерно противится митрополит, ибо царевич Федор неспособен возглавить страну: ему любезны лишь колокольные звоны. Его нисколько не занимает ни Русь, ни собственная жена, как и ничто другое, выдающее во властителе разум и силу. А потому решено, что царю Ивану надлежит править Русью и далее — до тех пор, пока сам Господь не положит тому предел. Это ныне — единственное, что может на какое-то время предотвратить растущую смуту.

Двор внешне спокоен, но недовольство в нем зреет. Каждый новый день умножает тревоги, покуда царь сварится сам с собой. Поддерживает Ивана лишь вера в могущество драгоценных камней, его влечение к ним воистину безгранично. Он часами просиживает над ними, ибо полагает, что именно через камни ему будет даровано избавление от мук и прощение, как некогда была дарована благодатная мощь, позволившая восторжествовать над врагами.

Вот что, например, изрекал он вчера, копаясь в заветных ларцах.

„В алмазах таится великая сила. Особенно в тех, что сверкают ярче других. Касаться их может лишь человек крепкий духом, а существам слабым, изнеженным от них выйдет один только вред. Более скромные камни не столь опасны для малодушных, но они утрачивают свои свойства в слабых руках, ибо их слава воспламеняется мужеством.

Жемчуга — единственные драгоценности, назначенные для жен, ибо блестят словно слезы. Они несут свет, указующий на чистоту, таящуюся как в радости, так и в печали.

Но существуют и темные самоцветы: рубины, изумруды, аметисты, сапфиры, способные прорываться сквозь страсти к глубинам сердец. Никому из живущих не дано постичь их загадку. Они сияют внутренним светом души“.

Читать дальше