Дэвид Баркли - Эсхил

— Эм…

— Отвратительно, — произнес Ари, бесцеремонно стягивая штаны. Прежде чем Доминик смог прикрыть девочкам глаза, перед его лицом возникла волосатая задница. Люсия замерла, а София выглядела смущенной.

— Минутку, Ари, — сказал Доминик и отвернул дочерей лицами в угол. — Будем благоразумны, девочки. Не станем смущать человека.

— Какая гадость! — воскликнула Люсия. Она выглядела болезненно бледной.

София прошептала так, будто бы надеялась, что Ари не услышит:

— Что он делает, папа?

Ари издал ещё один урчащий звук и в ведре раздался всплеск. Всё это сопровождалось стонами самого Ари.

Доминик, чьи щёки залила краска, начал смеяться. Сначала тихо, затем всё громче и громче.

— Думаю… думаю, дорогая, он пытается завести машину. Такую, старой модели, с ключом спереди.

— Эй, я тут пытаюсь сосредоточиться! — крикнул Ари, его желудок не переставал урчать. Снова раздался шум и в ведре опять раздался всплеск.

— Нет, не так, — сказал Доминик. — Это самолет пролетает над нами и сбрасывает на нас бомбы.

София, которая до этого держала отца за руку, выпустила её и начала смеяться. Он не слышал её смеха несколько дней и этот смех оказался заразительным. Вскоре и Люсия присоединилась к сестре.

— А мне кажется, что это бегемот умирает, — сказала она сквозь смех. — Большой такой, как тот, которого мы видели в зоопарке.

Из глаз Доминика полились слезы, на этот раз от смеха. От хохота он едва мог говорить.

— Ари, здесь начинает пахнуть мертвым бегемотом!

— Прекратите! — воскликнул Ари. Затем в спину Доминику попал кусок хлеба. — Вот вам, за то, что не соблюдаете правила приличия!

Все призывы Ари к тишине потонули в очередном грохоте. Они стали невольными слушателями целой череды взрывов.

— Ари, я не знал, что вы играете на тромбоне! — сказал Доминик сквозь этот грохот.

От смеха они упали на пол и Доминику пришлось приложить усилие, чтобы девочки случайно не обернулись. В конце концов, подумал он, пока они вместе с ним, всё не так уж плохо.

— Думаете, они строят какое-то оружие? — спросил Ари, когда девочки уснули.

В прошлом году Ари опубликовал теорию — всего лишь, теорию — о возможности образования термодиффузии при расщеплении урана и Доминику стало стыдно, что он ничего об этом не слышал. Разумеется, он слышал об учителе Ари, великом физике Максе Планке. Было ясно, что Ари являлся одним из его последователей.

Доминик вздохнул.

— Всё равно, ничего не ясно. Я биохимик, а не физик. Если они хотят собрать бомбу, им нужен ваш учитель, а не я.

— А что, если они разрабатывают химическое оружие? Или биологическое?

Он согласился, что такое возможно, хотя предпочитал об этом не думать. Всего несколько часов назад его жизнь рухнула, и голову занимали совсем другие мысли.

Их диалог прервал судовой кок Бёрк и Доминик оказался избавлен от необходимости отвечать. В маленькую комнату вошел потный здоровяк. Доминик был настолько удивлен, что не сразу заметил, что дверь во внешний мир оказалась открыта нараспашку. Затем поймал себя на совершенно очевидной мысли: даже если они справятся с Бёрком, куда им идти? Вокруг море, они были не только пленниками Республики, но и воды.

— София, Люсия, просыпайтесь, — сказал он. — Еда.

Ари решил узнать у него о последних новостях, но Бёрк грубо ответил:

— Не твоё, блядь, дело, — и Ари замолчал. Он задрожал и Доминик улыбнулся. Он понял, что Ари нравится ему. Он казался ему одним из тех социально дезадаптированных ученых, не способных на какой-либо обман или подлость. Доминик решил, что если и находиться с кем-то взаперти, то лучше, пусть это будет кто-нибудь вроде него.

— Ешьте, Ари.

Они поели, ещё некоторое время поговорили и заснули. Так и тянулись долгие часы — они ходили по камере, разминали ноги и спали. Пользовались ведром, играли в словесные игры и спали всё больше и больше. В какой-то момент, Доминик сунул руку в карман за часами, но вспомнил, что их изъял толстый гестаповец.

Думаете, они строят какое-то оружие?

Сидя во тьме, Доминик мысленно вернулся к этому вопросу. Вот к этому, значит, привели все его годы научной деятельности? Как преподаватель он, прежде, не задавался такими вопросами, равно, как он считал, и университет. Конечно, где-то на планете оставались места, где не думали о войне. Но тут он вспомнил о своих ежеутренних прогулках. Он вспомнил, что последние два года по пути на работу проходил мимо памятника 76-му пехотному полку. Это уродливое сооружение кубической формы возвышалось посреди живописного парка в университетском городке Гамбурга. Оно представляло собой скульптуру из группы солдат, двигавшихся строем друг за другом по кругу. Создатели этого памятника хотели отобразить гордость и славу солдат, но их круговое движение уничтожало всю заложенную метафору на корню.