Роберт Стайн - Мумия идет

— У тебя все будет хорошо, Майкл, — уже в сотый раз за сегодняшний день сказала мама.

Мы прошли мимо людей, стоящих у касс, где продают билеты.

Казалось, все в аэропорту находятся в состоянии лихорадочной спешки. Вот молодая пара бежит к выходу на посадку. Чемоданы на маленьких колесиках, смешно подпрыгивая, торопятся за ними.

Возле ворот безопасности громко спорят мужчина и женщина:

— Я думал, билеты у тебя, ведь я передал их тебе еще утром!

— Нет, не передавал! Идиот, я же говорила, чтобы ты все хорошенько проверил!

Потом мы с папой и мамой прошли мимо целой горы чемоданов, на самом верху которой сидела маленькая плачущая девочка. Ее родители суетились рядом, уговаривая малышку успокоиться.

Папа нес мою брезентовую сумку. Он хотел мне что-то сказать, повернулся, но тут же споткнулся о багажную тележку.

Я засмеялся: папа выглядел в этот момент таким забавным.

И почему здесь все такие озабоченные?

Папа бросил мою дорожную сумку на ленту конвейера. Мы с мамой прошли в ворота безопасности, а когда их проходил папа, раздался сигнал.

Его глаза от удивления округлились, он вынул из кармана ключи и попытался пройти снова. На этот раз получилось.

На экране я видел свою сумку, когда она проходила через рентгеновские лучи, и рассмотрел все, что в ней было. Вот здорово!

Папа подхватил мои вещи, и мы двинулись по длинному коридору к выходу на посадку. Мама с папой шли так быстро, что мне пришлось чуть ли не бежать за ними.

— Тетя Сандра встретит тебя в Орландо, — сказала мама. — Ты увидишь ее, как только выйдешь из самолета.

— Да знаю я, знаю, — проворчал я. Сколько раз мне уже говорили об этом?!

Наверное, не меньше тысячи! И вот опять…

Последние две недели я только и делал, что думал о том, как проведу время в Орландо. Конечно, в первую очередь попытаюсь попасть в Диснейленд. Но очень соблазнительно познакомиться и с Миром моря.

Мне нравятся рыбы и все, что обитает в море. Когда прошлым летом папа с мамой брали меня с собой на Багамы, я был в полном восторге. Когда я нырял, то под водой я видел необыкновенно красивый мир, населенный удивительными созданиями! Это было все равно, что побывать на другой планете.

Папа как-то сказал, что из меня со временем может получиться хороший астронавт, и назвал меня настоящим исследователем. Возможно, он был прав, потому что мне нравится бывать в новых местах, открывать неизвестные для себя вещи.

Но почему это, интересно, мои родители придают такое большое значение моему самостоятельному полету в Орландо?

Мы подошли к воротам. Папа опустил сумку и нервно посмотрел на часы. Мама сжала мою руку и каким-то не своим голосом сказала:

— Не волнуйся!

— Я вовсе и не волнуюсь. Подумаешь, проблема — лететь в самолете! Мне уже двенадцать лет, сама ведь знаешь.

Мама с папой обменялись многозначительным взглядом, мама прикусила нижнюю губу, и я заметил, что она уже сжевала с нее всю помаду.

— Леди и джентльмены! Последнее предупреждение о посадке на рейс 501, следующий в Питсбург, — раздался женский голос в громкоговорителе. — Посадка на Питсбург через ворота 45.

— Ты еще никогда не летал один, — вздохнул папа. — Мы всегда были с тобой.

— Да не боюсь я лететь один! — снова заверил я родителей. — Это же совсем просто. Сяду в кресло и даже не замечу, как всего через пару часов окажусь в Орландо. — Меня разбирал смех. — Пилоты сделают всю работу за меня.

Однако маме с папой почему-то было не до смеха.

— Ты летишь первым классом, — напомнила мама. — Тебе должно быть удобно.

— Просто здорово, — сказал я. — Один парень в школе говорил, что в первом классе пассажирам дают пломбир с орехами и фруктами.

— Может быть, — ответил папа, в который раз взглянув на часы. Потом он перевел взгляд на ворота. — Ну, сынок, тебе пора!

Мама вздохнула и обняла меня за плечи.

— Доброго пути, Майкл! — Она прижалась щекой к моей щеке, а когда отстранилась, я увидел у нее на глазах слезы.

Папа тоже обнял меня, откашлялся, но так ничего больше и не сказал.

— У меня все будет в порядке, — еще раз пообещал я. — Позвоню от тети Сандры, как только долечу.

Мама, спохватившись, передала мне белый конверт. Я сунул его во внутренний карман джинсов. Папа поднял мою сумку и повел меня к воротам.

— Твое место 1а, — еще раз напомнил он, передавая мне брезентовую сумку, и потрепал по плечу.