Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

— В общем, поаккуратнее с ней, — заключил я, — Следи за ее чувствами, чтобы не обидеть ее никак и не обмануть. Хотя в принципе вы друг другу руку и сердце еще не предлагали, особого повода пока нет. Ну, короче, осторожней тут. Тут тонко надо действовать. Будем потихоньку влиять на нее. Приучать постепенно к религии, к церковным понятиям. Формировать понятия о браке и нормальной семье.

— Угу, — кивнул головой Слава.

Мне было интересно этим заняться. Никогда еще в моей практике в работе с людьми я не сталкивался с гомосексуальным мышлением. Если бы это был пацан — я бы с 98 %-ной вероятностью не стал бы с этим связываться вообще, даже близко бы не подошел. Противно и неприятно все равно, и я ведь тоже не на все готов пойти, я не железный, у меня есть какой-то предел. А тут девушка — немного другое отношение. Я с радостью готов был поработать с ней, повлиять на ее образ мыслей. Тем более — такой опыт. Практически незаменимый. Возможно, раз в жизни предоставляется такая возможность. Я работал с наркоманами, с алкоголиками, с отсидевшими (к счастью для меня таких случаев было не много), с людьми, побывавшими на войне, даже с людьми, у которых были проблемы в семье, хотя сам не был женат (и это для меня было самое забавное… это была просто жесть), но вот с лесбиянками — еще не встречался, тем более в таком контексте. Мне самому было интересно покопаться в этом.

Прозанимавшись некоторое время социальной работой и повидав всякого разного дерьма в жизнях разных людей и еще того дерьма, из которого большинство этих людей состоят — мы обрастали определенным цинизмом. Сейчас мы сидели и прикалывались, обсуждая эту тему, но по настоящему — мы были одни из тех немногих, кто действительно мог помочь этим людям, кто действительно любил их, и кто действительно хотел им помочь, не прося ничего взамен… по крайней мере от них самих. Мы с уважением относились к любой личности и знали насколько глупо превозношение над людьми само по себе. Оставляя позади весь этот стеб, мы переходили к конкретным действиям, направленным на то, чтобы уберечь человека от саморазрушения. Да, мы были такими — циничными и возможно между собой позволяли себе лишнее. Для кого-то данные качества могли показаться несовместимыми с пониманием и сочувствием, но мы действительно с сочувствием относились ко всем этим людям, понимали их, насколько это было в наших силах, и, зная что может обидеть человека в каждой конкретной ситуации, никогда не позволили бы себе причинить кому-либо из них боль, тем более, если они нам доверяли.

Кроме меня никто больше не знал о специфике отношений Славы с Катериной, и уж тем более никто из церкви не знал об этом. Не всем людям, примерно ходящим в церковь, стоит доверять.

Итак, я абсолютно точно знал, что образ мыслей человека больше чем на половину зависит от того, с кем он общается. Для Катерины сейчас общение с нами было для нее как никогда полезно.

И если бы я не был уверен, что то или иное влияние на человека может изменить его жизнь к лучшему — я бы никогда не занимался этим. Если бы я был уверен, что для Катерины будет лучше оставаться лесбиянкой — я бы и не подумал даже заниматься каким-либо втиранием ей всех этих семейных ценностей и понятий нравственности. Но сейчас я понимал — тот образ жизни, который вела Катерина, вряд ли мог ее к чему-то хорошему привести. Она не решала проблему и не разрешала свой внутренний конфликт, она лишь затыкала ему рот.

Основные инстинкты не перебить никогда. И основные потребности нельзя так просто игнорировать. Неудовлетворенное желание производит боль и накапливает напряжение. А человек — это не бездонная пропасть, он не может вечно контролировать свое напряжение. Вот почему я был против монастырей и монашества. Не стоит из редких исключений брать и создавать моду. Целомудрие и монашество — не одно и то же. И уметь контролировать свои желания — не значит ставить на них крест — просто есть определенные правила, которым необходимо следовать, и удовлетворение желаний лучше производить по этим правилам. Нарушение этих правил — приводит к тому миру, в котором мы живем.

А Катерина просто попыталась найти альтернативный путь, после того как в чем-то разочаровалась. Но этот путь на самом деле вел в никуда.

9.

Я расхаживал по коридору своей квартиры и обматывал костяшки эластичным медицинским бинтом. Не давая возможности организму полностью расслабиться, сохраняя его в тонусе после проведенной разминки на растяжение мышц и связок, я одновременно восстанавливал дыхание и успокаивал ритм сердца, подготавливая его к предстоящему повышению нагрузки. Я обмотал костяшки, затем сделал несколько глубоких поворотов спиной, окончательно разогрев поясницу, и, подойдя к углу, в которой у меня висела груша, набитая песком и опилками, вытащил ее поближе в середину коридора. Я еще раз потянул руки, затем расслабил их, и сделал несколько ударов, постепенно начиная входить в ритм. Эластичные бинты не могли полностью защитить костяшки от синяков и боли, но до того, чтобы покупать боксерские перчатки, у меня руки пока еще не дошли. Тем более, мне казалось, что перчатки для груши весом всего около 10-ти килограмм были бы не совсем уместны. И не смотря на гематомы после каждой тренировки, и постепенно образовывающиеся на костяшках костные мозоли, я продолжал использовать в качестве защиты только лишь одни бинты.