Пол Хасон: Сувенир

Когда они подъезжали к Филадельфии, дневной свет начал меркнуть. К тому времени, как автобус въехал в черту города, уже стемнело.

Несколько пассажиров сошли. Некоторые вернулись с сэндвичами и картонками апельсинового сока. Энджела задумалась, не купить ли еще один сэндвич. Но есть ей, в общем-то, не хотелось, к тому же теперь, когда наступил вечер, у нее не было никакого желания покидать автобус и рисковать, разгуливая по всяким темным местам. Она нервно взглянула на часы. 4:16. Еще больше трех часов пути… почти четыре. И все же Энджела могла выдержать дорогу до конца. Теперь она держалась только на нервах.

За Уилмингтоном у нее разболелась голова. Она снова попыталась подремать, но безуспешно.

Она вспомнила про успокоительное доктора Спэрлинга.

Может быть, принять таблеточку? Или транквилизатор выведет ее из строя, попросту одурманит?

К черту. Одну таблетку она примет.

Энджела достала из багажного отделения сумку и пробралась по проходу к крохотной дамской комнате в конце салона, надеясь, что там свободно. Там и в самом деле было не занято. Энджела вошла, заперла за собой дверь, повернулась к зеркалу и была потрясена тем зрелищем, какое предстало ее глазам. Нечесаные волосы, бледное лицо, красные глаза, обведенные темными кругами.

Плеснув в лицо немного холодной воды, она промокнула его бумажным полотенцем и на пару минут приложила пропитавшееся влагой полотенце к глазам.

Потом Энджела взбила волосы, создав некое подобие прически. Впопыхах она не захватила ни расчески, ни щетки.

Уже взявшись за ручку двери, она вдруг вспомнила, зачем приходила.

Она налила в картонный стаканчик холодной воды, нагнулась, расстегнула молнию сумки и стала нащупывать пластиковый флакончик с транквилизатором. Куда он подевался, черт возьми? Только не говорите мне… Но Энджела отчетливо помнила, что положила лекарство в сумку. Она запустила руку глубже, потом еще глубже, под старый белый теннисный свитер, оставленный там еще давным-давно.

И коснулась чего-то маленького, холодного, круглого, твердого.

На мгновение Энджела застыла, не разгибаясь. Сперва она не желала, не могла поверить тому, что сообщали ей пальцы.

Потом, выронив стаканчик, расплескав воду себе на куртку, она бессильно привалилась к двери. И резко обернулась к крохотной раковине, прижимая одну руку к животу, а другой ухватившись за окантованный нержавейкой край, чтобы не упасть.

Однако ее не вырвало. Вместо этого пол дамской комнаты ушел у нее из-под ног невообразимо далеко, и Энджела услышала нестройный разноголосый вой… или это грохотали, угрожая поглотить ее, нахлынувшие волны мрака? Или, быть может, попросту дребезжали колеса автобуса?

Отвернувшись от раковины, Энджела впилась взглядом в стоявшую на полу дорожную сумку. Во рту чувствовался солоноватый металлический привкус.

Ей показалось, что какой-то голос у нее в мозгу выговаривает: Ах вот как, дьяволенок, ты, значит, все это время был тут?

— Если бы Шон сейчас был здесь, он занялся бы этой мерзостью вместо тебя, — отозвался другой голос.

— Но ведь его здесь нет? — поддразнил первый.

Ожесточившись, уняв разгулявшиеся нервы, Энджела опустилась на колени и заставила себя снова сунуть трясущуюся правую руку в зев сумки.

Но с рукой словно бы что-то случилось. Мышцы начали мертветь. То же самое Энджела чувствовала, когда ей случалось проспать на руке ночь напролет — проснувшись, она обнаруживала вместо руки некий чужеродный отросток, чью-то чужую конечность.

Дрожа от усилия, она попыталась пошевелить пальцами. Они еще отзывались, но с запозданием, медленно. Чья-то чужая воля вступила с Энджелой в состязание за то, кому ими пользоваться.

Тут она поняла, и это укрепило ее решимость.

Быстро сунув в сумку левую руку, она схватила камень прежде, чем тот успел подчинить себе и ее. И сразу же почувствовала, как пальцы сковал тот самый странный медленный паралич, что уже лишил чувствительности нервы и мышцы правой руки. Невзирая на это Энджела скрипнула зубами и, использовав обе руки в качестве рычагов, неуклюже, с трудом потащила камень из сумки, как моллюска из раковины.

Прижимая его к груди, она неловко встала на ноги, резко развернулась к окну — и ее душа ушла в пятки.

Окна не было. Только прочное сплошное молочное стекло. В автобусе было кондиционирование.

Не задумываясь, Энджела обеими руками подняла камень и ударила им в стекло. Один, два, три раза. Стекло треснуло и разлетелось.