Челси Ярбро - Кровавые игры

Я. побеседовал с одной их трех поварих, она утверждает, что госпожа живет очень замкнуто, ни

с кем не сносится и писем не получает. Тем не менее они с Франциском как-то уславливаются о встречах - значит, им помогает кто-то из слуг. Задумайся, господин, так ли надежна приставленная к ней охрана.

Мне кажется, с обвинением сейчас выступать преждевременно. Суду потребуются неопровержимые доказательства измены обвиняемой стороны, а их еще предстоит раздобыть. Я спрашивал прачку, нет ли на постельном белье, которое ей приносят от госпожи, каких-либо характерных следов, но та утверждает, что нет, а у нес наметанный глаз на подобные вещи. Возможно, этот Франциск умнее, чем мы думаем, и берет твою жену на полу или подкладывает под нее собственную одежду. Нам нечего предъявить суду, господин. Подожди, пока мы не уверимся в предстоящем свидании, и еще раз поужинай перед этой ночью с женой. Я застукаю любовников на горячем, а ты сляжешь с признаками отравления. Все части сойдутся, ее обвинят - ты останешься чист.

Из всего того, чем ты намерен меня поощрить, я выбрал бы постоялый двор в Остии. Я мало понимаю в посевах и не умею управляться с домашним скотом, а вот таверна мне подошла бы. Ты будешь в ней самым желанным гостем, мой господин, я же, и отпущенный на свободу, сохраню тебе преданность до конца своей жизни.

Собственноручно и с изъявлениями глубочайшей почтительности

Моностадес.

9 апреля 824 года со дня основания Рима».

Когда завершилась битва кавалеристов – четвертое действо в программе императорских игр,- солнце поднялось высоко и жара в Большом цирке сделалась нестерпимой. Веспасиану подали вино и воду со льдом; по трибунам забегали торговцы напитками, а продавцы колбасок и мясных пирогов приуныли.

Большой военный оркестр грянул марш, публика, немилосердно фальшивя, его подхватила. Над ней на веревках, свисающих с каркаса навеса, раскачивались мальчики с раскрашенными бутафорскими крыльями, они швыряли в толпу цветы и монеты.

Константин Модестин Дат повернулся к своему гостю, протягивая ему большой веер.

– Вот, возьми. Думаю, тебе это понадобится. Лицо Сен-Жермена в отличие от лица хозяина ложи было совершенно сухим.

– Вряд ли,- пробормотал он, но веер взял и лениво взмахнул им, разгоняя душный, застоявшийся воздух.

– Жаль, что так вышло с твоими рабами,- сказал Модестин, поправляя подушки.

– Да.- Сен-Жермену не хотелось обсуждать эту тему.

– Мне кажется, это Домициан заставляет отца идти на поводу у толпы. Прискорбно, весьма прискорбно. Казнь должно проводить по закону, а не исходя из чьих-то капризов.

Сен-Жермен словно окаменел. Он больше не слышал гомона черни и криков разносчиков, расхваливающих свой товар. Издалека, как через слой ваты, до него донеслись звуки водяного органа.

– Что ты имеешь в виду?

– Что? – Модестин повернулся.- Ну разумеется, тот позор, которому подвергнут несчастных. Осужденные будут брошены на растерзание диким зверям. Я думал, ты знаешь.

– На растерзание? – прошептал Сен-Жермен.- Нет, я об этом не знал.- Он резко встал.- Прошу меня извинить. Мне надо уйти… я…- Голос его осекся, отказываясь повиноваться.

– Сочувствую и понимаю. В твоем положении я тоже не стал бы на это смотреть,- сказал Модестин.- В подобной казни нет никакого достоинства Рим теряет величие, нравы нищают.

– Да,- механически произнес Сен-Жермен, пытаясь заставить мозг включиться в работу. Впрочем, его тело уже отреагировало на ситуацию, и ноги сами несли хозяина к лестнице, спускавшейся под трибуны. Еще не поздно, еще есть время, говорил он себе. Надо лишь добраться до них, а там… Все как-нибудь образуется, если ему удастся увидеть Кошрода, Аумтехотепа и Тиштри. Стиснув зубы, он побежал, перескакивая через ступеньки. Им грозит страшная участь, за которой последует истинная, необратимая смерть. Стоявший внизу страж хотел было задержать чужеземца, но, глянув в его лицо, поспешно отступил в тень.

В подвалах цирка поднимали вверх тяжелые клетки. Скрипели канаты, рабы потели, больше от страха, чем от жары и усилий,- ведь за толстыми прутьями метались свирепые звери, натасканные на людей.

Одна из клеток опасно накренилась, огромная косматая лапа с изогнутыми когтями ударила по железу. Рабы подались в сторону, медведь издал низкий лающий звук.

В толпе наблюдателей Сен-Жермен заметил знакомца и взмахом руки велел тому подойти.