Челси Ярбро - Кровавые игры

Опытный брадобрей удалил с лица господина остатки лимонной туалетной воды и уже сбрызгивал его щеки духами, когда молодой и хорошенький раб Иксион принес известие, что сын императора прибыл.

Юст повернулся в кресле.

– Прекрасно. Я тотчас же выйду к нему. Позаботься, чтобы его кортеж разместили во флигеле для рабов, и предложи гостю в дар сухой плащ из золотистого шелка. Моностадес тебе скажет, где он лежит.

Иксион со всех ног кинулся исполнять приказание. Ему в этот вечер было поручено прислуживать Титу Флавию Домициану, и он втайне надеялся, что вместе с другими вещами хозяин подарит гостю и его самого. Юноше очень хотелось вырваться из страшного дома.

Юст вступил в атриум в великолепной розовой тоге, окантованной золотыми орлами. Пальцы его были унизаны вычурными перстнями, одно из запястий украшал широкий браслет. Он хотел было наложить на лицо и косметику, но в последний момент отказался от замысла. То, что приветствовалось Нероном и не отрицалось Огоном, могло не встретить приязни у Веспасиана.

– Домициан! – воскликнул сенатор.- Для меня великая честь, что ты счел возможным оказать мне внимание. Погода не располагает к визитам, но ты все же здесь.

Тит Флавий Домициан весьма походил на отца. Те же широкие брови, та же властная линия рта, искривленного в несколько брезгливой усмешке. Правда, в отличие от своего старшего брата он не был красавцем и выглядел достаточно скромно. Простая бледно-зеленая тога, окаймленная пурпурной полоской, и единственный золотой перстенек словно подчеркивали непритязательность его устремлений. Мальчик умеет маскироваться, подумал вдруг Юст.

– Очень любезно с твоей стороны пригласить меня, уважаемый Силий. Насколько я понимаю, ты всегда был сторонником нашей семьи.

Юст счел возможным легонько похлопать юношу по плечу.

– Во благо Рима, мой дорогой, во благо Рима! Признаюсь, меня потрясла смерть твоего дядюшки.

Сабин 48 48 Сабин Тит Флавий – брат Веспасиана, казненный сторонниками Вителлия в 69 году. был человеком весьма достойным. В память о нем я сделал храму Юпитера подношение.- И немалое, получившее в Риме большой резонанс.

– Я слышал об этом,- сказал Домициан. Он

вскинул глаза к проему, через который в атриум залетали капли дождя.- Это ненастье просто несносно.

– Да уж,- кивнул Юст, махнув рукой в сторону малой столовой,- но у нас есть чем себя подбодрить. Входи же, нам надо устроиться поудобнее. Я с удовольствием с тобой побеседую, а ты, может быть, захочешь выпить вина.- Он с неожиданным проворством подскочил к внушительной, отделанной золотыми виньетками двери и широко ее распахнул.

Столовая выглядела эффектно. Азиат хорошо потрудился, восточное великолепие комнаты теперь не слепило глаза, а приятно их радовало, приглушенное полями широких портьер и мягким светом подвесных ламп, источавших запахи клевера и сирени. Два обеденных ложа манили к отдохновению, обещая уют и тепло.

Домициан удовлетворенно кивнул, устраиваясь на пуховых подушках. Обстановка залы располагала к интимности и покою, которых в последнее время ему очень недоставало. Обычно на подобных приемах знатные римляне вились вокруг него, как мухи вокруг сладкого, рассчитывая, что он при случае замолвит за них словечко перед своим все еще находящимся в Египте отцом.

Когда гость возлег, Юст хлопнул в ладоши. Иксион,

робко стоявший в трех шагах от стола, вышел вперед.

– Налей нам вина со специями,- приказал Юст, потом обернулся к другому рабу, юному белокурому

северянину, голову которого украшал серебряный венок в виде виноградных затейливо переплетенных листьев.- А ты подай соленую рыбу.- Он знал, что Домициан питает слабость к этому деликатесу.

Наполнив чаши вином, Иксион отступил назад, чувствуя себя неловким и жалким. Навыков прислуживать господам за столом он не имел и мог только надеяться, что сын императора посмотрит на его неуклюжесть сквозь пальцы.

– Скажи мне, мой друг,- заговорил Юст, опускаясь на ложе,- ты ведь и сам не прочь примерить порфиру?

– Это всего лишь тряпка,- ответил Домициан, погружая пальцы в чашу для омовения и с удивлением косясь на лежащий рядом с ней чистый кусок полотна. Заметив, что Юст вытирает подобным куском свои руки, он с некоторым колебанием проделал то же и, усмехнувшись, прибавил: – Отцу надо быть осмотрительным, если он не хочет, чтобы она сделалась для него саваном.

Юст заставил себя рассмеяться.

– Египет неблизко. Случись что-нибудь, ты всегда можешь перебраться туда.