Наталья Тимошенко: Дорогой несбывшихся снов [СИ]

— Спасибо тебе за все, Саш. И прости меня, если сможешь.

Саша отчаянно замотала головой, не желая верить в происходящее.

— Теша, я… — громкий, резкий звук в наушнике, который мозг мгновенно распознал как выстрел, оборвал ее слова. Она вздрогнула так сильно, что пришлось ухватиться свободной рукой за кресло, чтобы устоять на ногах. — …простила тебя, — машинально закончила она секунду спустя, с ужасом глядя прямо перед собой.

В тот же момент захлопнулась дверь салона, а потом рука Вани легла ей на плечо.

— Там все кончено, Саш. Взлетай.

Там все кончено. У него был пистолет, и он все закончил так, как хотел. Активировал систему самоуничтожения и закончил. Саша всегда знала, что он сможет это сделать.

Все внутри словно умерло. Не было больше ни паники, ни отчаянного, безрассудного желания сделать хоть что-нибудь, хоть как-то изменить ход событий. Теперь все было предопределено: ей нужно срочно запускать двигатели и взлетать. Времени слишком мало.

— Все по местам, — коротко скомандовала она, возвращаясь в кресло и надевая наушники.

Краем глаза она видела, как Долгов помог подняться Дементьеву и усадил его в кресло второго пилота.

— Начинай с левого, — раздался в наушниках голос Дементьева.

Саша кивнула. Она и сама знала, что первым нужно запустить левый двигатель. Направление ветра машинально определила еще в тот момент, когда они только бежали к вертолету. Знала, что взлетать придется ей? Конечно, знала. Она поняла это еще в тот момент, когда только увидела вертолет на площадке из окна своей комнаты. И даже когда встретила Войтеха, когда узнала, что Дементьев тоже пилот, все равно в глубине души понимала, что взлетать придется ей.

Установить переключатель в нужное положение, нажать и подержать три секунды кнопку «Запуск». Следить за системами. Все, как учили на курсах. Саша до ужаса боялась, что что-то пойдет не так, и ей придется останавливать двигатель и начинать все заново. По выражению лица Дементьева она видела, что он тоже этого боится. У них не было на это времени. Все должно пройти гладко с первого раза.

— Теперь второй, — сказал Дементьев.

Правый двигатель запустился так же хорошо, как и левый.

— Взлетаем, — объявила Саша, а затем бросила быстрый взгляд на Дементьева. — По-настоящему я делала это только один раз, на аэродроме и с подсказками Войты. Тебе придется мне помочь.

— У тебя все получится.

…— У тебя все получится, Саша. Давай. Что же ты?

Войтех смотрел на нее с широкой улыбкой, а она на него — с ужасом в глазах.

— Ты что? Я не смогу.

— Я помогу тебе. Неужели ты не хочешь?

Конечно же, она хотела. Она приехала к нему в Москву специально для того, чтобы он прокатил ее на вертолете. Он ее уже прокатил и теперь хотел, чтобы это сделала она…

…— Давай, вот так. Плавнее. Плавнее. Ты молодец. Видишь, все получается…

Огромная неповоротливая машина медленно поднималась вверх, и это делала с ней она, Саша. И сейчас она тоже медленно поднималась вверх, а Дементьев рядом говорил то ли ей, то ли уже себе:

— Плавнее. Вот так, не дергайся. Молодец. Все правильно.

Вертолет медленно набирал высоту, лишь иногда качаясь в стороны, вызывая у Дементьева очередное «плавнее».

— Сейчас держи крепче, ветер усилится.

Саша не знала, кто это сказал: он или Войтех. Но она была готова. Вертолет качнуло в сторону сильнее, когда он поднялся выше деревьев, однако она удержала его.

— А теперь что есть смелости — быстрее отсюда, Саша!

Это уже определенно сказал Дементьев. Она снова кивнула и полетела прочь, стараясь не думать о том, что оставляет позади. Лишь отлетев на безопасное расстояние, все же остановилась, чуть-чуть повернув вертолет и не рискуя разворачивать его полностью. Она не могла улететь, не убедившись, что все на самом деле кончено. Громкий взрыв, слышимый даже сквозь шум работающего вертолета, и всполохи пламени, озарившие ночное небо, дали понять, что теперь действительно все. Саша смотрела на огромное зарево и не чувствовала ничего. Ведь для него , а значит, и для нее все закончилось еще десять минут назад. Даже не глядя назад, она знала, что Карина плачет. Их видения всегда сбывались.

Она повернула вертолет обратно и только тогда посмотрела на Дементьева. Он выглядел совсем плохо. Повязка давно промокла, и руки, которые он прижимал к животу, снова окрасились в алый цвет. Испарина на лбу превратилась в капельки пота, скатывающиеся по щекам и шее. Похоже, удерживать себя в сознании ему становилось все труднее.