Наталья Тимошенко - Дорогой несбывшихся снов [СИ]

— Мне это совершенно не нравится, но я вынужден согласиться, — кивнул Войтех. — Думаю, в этот раз, идя на этот свет, мы будем знать значительно больше, чем в предыдущие три раза. Возможно, это нам как-то поможет. Так что идемте.

18 апреля 2015 года, 22.23

Тусклым фонарем неожиданно для всех оказался свет в окне огромного двухэтажного дома, к которому они вышли спустя буквально несколько минут.

— Это дом, — выдохнула Лиля, останавливаясь возле остатков калитки, которая выглядела очень странно: дом не был обнесен забором, просто на едва заметной, заросшей тропинке, ведущей к крыльцу, стояла калитка.

— Интересно, ты каждый раз так удивляешься, когда мы приходим к нему? — хмыкнул Ваня, первым направляясь во двор почему-то именно через калитку, хотя ее легко можно было обойти хоть справа, хоть слева.

Остальные гуськом последовали за ним, как будто по краям тропинки заканчивался мир, и пройти следовало именно по ней.

Первым, что бросилось им в глаза, когда пять фонарей сошлись над крыльцом, была прикрепленная сверху камера видеонаблюдения. Точно такая же, как те, которые остались лежать в их машине. Они не стали брать с собой никакое оборудование, не собираясь проводить здесь много времени и вообще не предполагая, что вместо одинокого фонаря обнаружат огромный особняк.

— Теперь мы точно знаем, что были здесь, — прокомментировала Саша, со страхом глядя в камеру.

— И в один из разов, кажется, даже решили провести своеобразное расследование, — согласился Ваня. — Но если записи сохранились, это поможет нам понять, что произошло, и пустить события по другому маршруту. Витек, — он повернулся к застывшему дальше всех, почти у самой калитки, Войтеху. Тот словно боялся пройти дальше. — Не желаешь ли первым ступить в этот дом?

Войтех помедлил, прислушиваясь к своим ощущениям. Интуиция настойчиво требовала убраться подальше и тем самым заглушала все остальные возможные предчувствия. Это было похоже на сигнал тревоги — громкий, визгливый, беспощадный и абсолютно бессмысленный. Войтех жалел, что не умеет отключать такое.

— А если там кто-нибудь есть? — осторожно предположил Нев.

— Никого там нет, — уверенно возразил Войтех, наконец направляясь к крыльцу.

— Откуда ты знаешь? — скорее просто полюбопытствовала, чем усомнилась Лиля.

Он пожал плечами.

— Да просто знаю… Помню, наверное. Ладно, пойдемте, нет смысла долго топтаться на пороге. Только осторожно.

Он первым потянул на себя ручку двери, сразу зловеще заскрипевшей, и медленно вошел в маленький холл, а потом из него — в прихожую с лестницей, ведущей наверх. Везде было тихо и пусто, дом словно уснул. Или никогда и не пробуждался. В прихожей не стояла обувь, не висела верхняя одежда, только откуда-то сбоку, где находились другие комнаты, нещадно тянуло сквозняком, словно кто-то оставил открытой дверь или окно.

Войтех скользнул лучом фонаря по ступенькам, а потом перевел его на противоположную стену и непроизвольно вздрогнул.

Через всю стену шли кривые надписи, сделанные чем-то красным. Почерк определенно был его. И хотя слова показались ему смутно знакомыми, он не представлял, зачем мог написать их тут.

Пока остальные удивленно топтались на пороге прихожей, точно так же, как и он, пробегая фонарями по лестнице и стенам, Саша вышла вперед, освещая каждую надпись отдельно и читая вслух:

— Бессмысленный и тусклый свет… Начнешь опять сначала… Живи еще хоть четверть века… — А затем удивленно обернулась к друзьям. — Это же Блок.

Нев тут же подошел к ней, на ходу вытаскивая из кармана платок, вероятно, чтобы привычно протереть очки, как делал каждый раз в минуты волнения, но так и замер с платком в одной руке и фонарем в другой.

— Блок, — едва слышно подтвердил он. — Странно…

— Интересно, с чего бы я расписывал стены поэзией? — задумчиво протянул Войтех.

Ваня недоверчиво прищурился, переводя взгляд то на него, то на строчки на стене.

— Откуда ты вообще можешь знать Блока?

— Без понятия, — Войтех пожал плечами. — Все это звучит знакомо, но вообще-то я и в чешской поэзии не силен, не то что в русской.

— А что, в Чехии тоже есть поэты? — демонстративно удивился Ваня. — Звучит, наверное, очень смешно.

Войтех одарил его тяжелым взглядом, но ничего не ответил.

— Вообще-то именно это стихотворение Блока одно время очень часто звучало по телевизору, — заметил Нев, все же спрятав платок в карман и снова повернувшись к друзьям. — Его использовали в рекламе, поэтому вы можете знать его оттуда.