Шон Хатсон - Эребус

Тайлер, задыхаясь, отшатнулся, с отвращением глядя на теленка и обезображенную коровью тушу. Повсюду темнела кровь, воздух наполнился зловонием медного купороса.

— Что за чертовщина? — вновь пробормотал Дженкинс, глядя на распростертое перед ним тело. Харлей склонился над издохшим теленком.

— Какая-то мутация, — сказал он. И добавил, повернувшись к Тайлеру: — Я должен произвести вскрытие. Тайлер кивнул, отирая кровь с лица.

— Что заставило его вырасти до таких размеров? — спросил он хриплым шепотом.

— Пока не знаю. До вскрытия не знаю... — ответил Харлей.

— Будет что сообщить — зови меня.

— Мне кое-что понадобится, — сказал ветеринар.

— Рассел! — Тайлер указал на соседний амбар, и Дженкинс вышел за тряпьем, чтобы завернуть издохшее чудовище.

— Ни разу в жизни не видел ничего подобного, — признался Харлей, указывая пальцем на теленка. — Мутации я, конечно, видел, но не такие же...

— Может быть, это отечность? — спросил Тайлер.

— Я подумал об этом. Отечность — оно, конечно... Но не таких размеров, в особенности голова. — Ветеринар взглянул на выпуклость над третьим глазом теленка. — А с каким быком скрестили корову? Он-то в порядке?

— Я тебе говорил, Дэн, за тридцать минут до начала кровотечения с коровой ничего необычного не происходило. Я думал, повреждены яичники, но чтобы такое...

— Придется обследовать и корову. Возможно, здесь какого-либо рода генетическое отклонение. У коровы или у быка. Изменение ДНК, перемещение хромосом... — Он вздохнул. — Я ничего не могу сказать, пока не произведу вскрытие.

Мужчины надолго замолчали. Они стояли, уставившись на жуткого мутанта.

— Возникали ли у вас еще какие-либо проблемы с разведением? — спросил Харлей.

Тайлер уловил нотку беспокойства в голосе ветеринара.

— Нет, а почему вы спрашиваете?

— Просто из любопытства.

— У меня появились поросята и ягнята вдвое крупнее, чем им положено по возрасту, — сказал Тайлер.

— И не только у вас, Вик, — хмуро заметил Харлей. — Вы знакомы со Стюартом Николсом? И старым Беном Терстоном? У них то же самое.

Тайлер выглядел озадаченным.

— Но у них не мутации? — спросил он.

Харлей пожал плечами. Они опять с недоумением уставились на деформированного теленка с его третьим остекленевшим глазом. Тайлер тяжело вздохнул, взглянув на руки, которые были по локоть в крови.

Разноцветные тенты, украшавшие рыночные палатки Вейкли, трепетали и хлопали под порывистым ветром. Центральная площадь города пестрела красками, напоминая творение сумасшедшего художника, — зеленый, синий, красный цвета располагались небрежными яркими мазками, вплотную один к другому.

Джо медленно проезжала мимо тентов, оглядывая рынок. Часы на здании городского совета пробили одиннадцать, торговля была в самом разгаре. Но почему же вокруг так мало людей? Ей и прежде приходилось бывать в Вейкли в ярмарочные дни, и всегда по центральной площади сновали толпы народа — ни пройти ни проехать... Но сегодня все было по-другому. Люди неспешно передвигались, тихо беседовали, и ни крика, ни смеха, ни ругани... Тишь да гладь, покой и безмятежность, — так что, не тот, конечно, тонус...

Задыхаясь в духоте салона, Джо затормозила и выбралась наружу. Она припарковалась рядом с фруктовым фургоном, который разгружали двое мужчин. Один из них, несший ящики с апельсинами, вдруг споткнулся и уронил ящик. Ящик тотчас же раскрылся, и апельсины покатились в разные стороны, точно большие померанцевые шарики.

— О дьявол, — проворчал он и, наклонившись, принялся собирать рассыпавшиеся фрукты.

Его напарник, усмехнувшись, спрыгнул с фургона и поспешил ему на помощь.

Джо окинула их оценивающим взглядом. Обоим было от силы лет по двадцать, оба обнажены до пояса; один из них с черными, до плеч, волосами. Но изумил ее цвет их кожи. В такую-то жару, стоявшую вот уже несколько недель, — к тому же оба были, вероятно, с одной из ближайших ферм — и такие белокожие, молочно-белые, ни намека на загар... Вот что удивило Джо до крайности. Она подошла ближе, замечая, как один из них уставился на ее ноги.

— Доброе утро, — сказал он, весело поглядывая на нее. Джо невольно улыбнулась — да она ведь, журналистка, просто черная по сравнению с этим бледнолицым сельскохозяйственным рабочим. Он взглянул на нее, прищуря от солнца глаза, переводя взгляд с ее лица на грудь.

— Я "полагала, вы продаете свой товар, — сказала она, подходя к перевернутому ящику. — А вы катаете апельсины по площади...