Шон Хатсон - Тени зла

Непостижима была и его сила.

За те пять дней, что Блейк провел с медиумом, он видел эту силу в непосредственной близости, и у него накопилась масса вопросов, остающихся пока без ответов, — избыток информации, которая ничего не давала ему. Он чувствовал разочарование, злился на себя, но в душе продолжал верить, что разгадка силы Матиаса проста, так проста, что ее легко можно проглядеть. Может быть, массовый гипноз? Передача мыслей на расстоянии? Он не маг понять, каким образом Матиасу удавалось заставить поверить в эти трюки такую массу людей. Возможно ли загипнотизировать аудиторию в пятьдесят восемь миллионов человек и заставить их верить в то, что они видят? Блейк сомневался в этом.

Он достал из кармана бумажную салфетку и стал протирать очки.

— В каждом из нас есть второй человек, — спокойно продолжил Матиас. — Внутреннее существо. Некоторым медиумам, а возможно, и тебе самому оно известно как астральное тело. Юнг называл его второй сутью. В древности считали, что это душа.

Блейк внимательно слушал собеседника.

— Тот, кто обладает знанием и силой, может управлять своим астральным телом.

— Но очень многие способны на это, — заметил Блейк. — Умение покидать свое тело — искусство, которому можно научиться.

— Согласен.

— Тогда я не понимаю, как связана эта способность с твоей силой.

— Я могу воздействовать на астральные тела других людей.

Пораженный словами медиума, Блейк нахмурился.

Матиас смотрел на него спокойно, в голубых глазах горел огонек, который смущал Блейка. Пытаясь собраться с мыслями, он смотрел на американца, как на музейный экспонат.

— Это невозможно, — тихо сказал он.

— Нет ничего невозможного, Дэвид.

Блейк покачал головой:

— Послушай, я знаю много случаев, когда человек покидал свое тело. Я встречал десятки таких людей, но управлять астральным телом другого человека... — Он не закончил фразу, потому что тело его внезапно одеревенело, словно в нем сжалась каждая мышца; ему стало трудно дышать.

Он оцепенел от смертельного, невыносимого холода и почувствовал, что кровь стынет у него в жилах. Его затрясло, а руки его покрылись гусиной кожей. Он увидел свое отражение в зеркале: лицо побелело, словно кто-то высосал его кровь.

Матиас сидел с равнодушным видом, не сводя пристального взгляда с писателя.

Дэвид почувствовал головокружение, странное, неприятное чувство неуверенности, заставившее его ухватиться за стул от страха потерять сознание.

Матиас опустил глаза, и холод оставил Блейка так же быстро, как и охватил. Он сделал глубокий вдох, в тело возвращалось тепло. Он потряс головой и закрыл глаза.

— С тобой все в порядке? — спросил Матиас.

Писатель кивнул.

— Очень умно, Джонатан, — сказал он, энергично растирая руки.

— Теперь ты мне веришь? — поинтересовался медиум. — Или скажешь, что ничего не чувствовал?

— Ты обладаешь этой способностью, но как ты лечишь людей?

— Я не могу ответить на все твои вопросы, Дэвид. Это неважно. Ты не можешь опровергнуть факты: не будешь же ты отрицать то, что видел сегодня на сцене, или то, что чувствовал здесь, в этой комнате.

Блейк задумчиво покусывал нижнюю губу.

— Подумай над этим, — прибавил медиум.

Блейк поднялся, сказав, что ему нужно вернуться в отель. Они обменялись рукопожатием, и писатель покинул здание через боковой вход. Снаружи припекало солнце, и его ступни ощущали тепло асфальта, резко контрастирующее с прохладой комнаты, где он только что сидел.

Он увидел такси и, перебежав улицу, сел в машину. Когда машина тронулась, Блейк оглянулся и смотрел на здание из красного кирпича, пока оно не скрылось из виду.

Джонатан Матиас сидел перед зеркалом в своей комнате, созерцая свое отражение. Он потер щеки и закрыл глаза. В глазах была резь, как будто в них попал песок; он опустил руки, и одна из них сжалась в кулак. Он вздохнул и, разжимая ладонь, посмотрел на нее.

На ней лежали три опухоли, которые он достал из тела Люси Вест, сморщенные и высохшие, словно гнилые вонючие сливы.

Желтое такси прокладывало путь сквозь лабиринт улиц, запруженных машинами. Блейк рассеянно смотрел в окно. Вокруг небоскребы, словно пальцы, указывали в небо, где проплывали редкие облака. Кроме них, в лазурном небе были лишь тонкие белые нити проложенных самолетами следов. Город купался в теплых лучах солнца. Дэвида Блейка тепло не радовало — оно приносило с собой повышенную влажность. Несмотря на включенный кондиционер, по его спине и лицу стекал пот. Шофер — толстый негр, — казалось, застрял между сиденьем и рулевой колонкой; он похлопывал пухлыми пальцами по рулю в такт музыке, частично заглушавшей неугомонный рев моторов и брань шоферов.