Шон Хатсон - Тени зла

Келли наблюдала за ним, не отрывая глаз от его стройной фигуры. Она услышала, как произнесли его имя, и затем студию заполнил его голос.

— В ходе работы мне пришлось познакомиться с различными религиями; все они весьма убедительны, — сказал он.

— Но раньше вы упомянули шаманство, — заметил пожилой священник. — Вы его тоже считаете религией?

— Шаманство — это поклонение одному или нескольким богам. Что же это, если не религия?

— Но ведь то же самое можно сказать и о колдовстве, — возразил священник.

— А почему бы и нет? Божества, почитаемые ведьмами, по праву считались могущественными. Богу совсем не обязательно быть добрым.

— Ну а вы сами во что-нибудь верите, мистер Блейк? — спросил интервьюер.

— Ни в Бога, ни в дьявола, какими мы их себе представляем, я не верю, — ответил писатель.

Глаза Келли, неподвижно наблюдавшей за ним, наполнились слезами. Она дотронулась до пистолета в сумочке, в глубине души понимая, что не сможет воспользоваться им. Она должна бы его ненавидеть, но чувствовала, что любит его сильнее, чем прежде. Разве этот человек может быть злым? Человек, которого она так любит?

— Тогда во что вы верите? — задал очередной вопрос интервьюер.

— Я верю в силу, которая управляет жизнью каждого, но я убежден, что она идет не от Бога, каким бы он ни был, — сказал писатель. — Она идет отсюда. — Он ткнул себя пальцем в грудь.

— И эту теорию вы доказываете в своей новой книге, которая вот-вот выйдет в свет? — спросил интервьюер. — Я имею в виду идею, что каждый из нас по своей природе имеет как бы две стороны. Одна — добро, другая — зло.

— Вряд ли эта концепция оригинальна, — высокомерно проговорил психиатр. — На самом деле все религии мира, как прежде, так и сейчас, основаны на борьбе добра со злом.

— Согласен, — сказал Блейк. — Но никому раньше не удавалось отделить злое начало человека и превратить его в материальную силу, не зависящую от остального разума.

Келли вздрогнула, пелена словно упала с ее глаз.

Она сунула руку в сумочку и взяла пальцами рукоятку «магнума». Огляделась по сторонам и медленно взвела курок.

Позади нее стоял мужчина.

Он был в белой рубашке с короткими рукавами и в темных брюках. На груди его Келли заметила значок с надписью «безопасность».

Она выпустила из руки пистолет и быстро повернула голову в сторону студийной площадки. Сердце ее бешено колотилось. Она посмотрела на Блейка.

На него надвинулась кинокамера.

Келли поняла, что время пришло.

— Что вы конкретно имеете в виду? — спросил интервьюер, улыбаясь.

Блейк посмотрел в камеру.

— Каждого можно заставить совершать поступки, которые обычно внушали ему омерзение, — заметил он.

Камера приблизилась к нему.

Келли вновь сунула руку в сумочку и взяла пистолет. Она слышала сзади тихое дыхание сотрудника безопасности, но знала, что у нее нет выхода.

Она начала медленно вынимать пистолет.

Охранник позади нее двинулся с места, она затаила дыхание и услышала его удаляющиеся шаги. Потом она увидела его в пятидесяти футах от себя, слева от съемочной площадки. Келли наблюдала за ним еще некоторое время, потом вновь посмотрела на Блейка.

Он сидел неподвижно и пристально смотрел в камеру.

Трое мужчин в замешательстве разглядывали его; молчание затянулось, зрители стали перешептываться, но Блейк все так же сидел, обратившись лицом к камере, словно к змее, заворожившей его.

Оператор был не одним, кто почувствовал, как по телу его распространяется холод. Он поежился.

Келли тоже ощутила на себе ледяные тиски, но слезы ее были теплыми.

Она не отводила глаз от Блейка, ей казалось, что холод усиливается, охватывает ее тело, становится невыносимым.

Она выхватила пистолет из сумочки, поднялась, держа его на вытянутой руке, и стала торопливо целиться в Блейка.

Мужчина, сидящий впереди, обернулся и открыл рот, чтобы закричать. Охранник возле студийной площадки тоже заметил ее и бросился к ней, не сводя глаз с блестящего «магнума».

Выстрел прозвучал неожиданно.

Келли нажала на спусковой крючок, грохнул выстрел, и она едва удержалась на ногах. Келли сморщилась от боли, потому что рукоятка пистолета сильно ударила ее по руке. «Магнум» резко дернулся, выпустив крупнокалиберную пулю, из ствола вырвался сноп яркого белого пламени, и ослепленные вспышкой зрители пригнулись от страха. Многие из них даже не успели понять, в чем дело.

Пуля ударилась в пол и проделала в нем дыру величиной с монету в пятьдесят пенсов.