Шон Хатсон - Возмездие

Хэкет недоверчиво поглаживал подбородок.

— Не знаю, что и сказать, — пробормотал он. — Раз ваш метод работает, почему вам не выйти на широкую арену? Почему не привлечь внимание медицинской общественности? Это ведь поможет стольким женщинам во всей стране. Если это и в самом деле такой отличный метод.

— Вы продолжаете говорить «если», мистер Хэкет, — заметил доктор. — Что нужно, чтобы вас убедить? Вы поверите мне лишь тогда, когда возьмете на руки собственного ребенка?

Хэкет нервно сглотнул.

— Просто боюсь в это поверить, — тихо признался Хэкет. — Вроде бы так просто. Слишком просто. А есть ли риск потерять малыша?

— Он не больше, чем при обычной беременности.

— Я уже сказала, что готова рискнуть, Джон, — с вызовом заявила Сью.

— Да, но я не уверен, что готов.

Кёртис в упор посмотрел на учителя.

— Вы все же чего-то не договариваете, — упрекнул его врач.

— Решать не тебе одному, — сердито вмешалась Сью. — Это я должна буду вынашивать ребенка. Это мне придется его рожать. Я говорила тебе: мне нужен этот ребенок.

Кёртис поднялся с места.

— Думаю, что сейчас мне лучше уйти, — сказал он, поворачиваясь к двери.

Сью поспешила за ним. Хэкет также двинулся к двери, обменявшись с Кёртисом прощальным рукопожатием.

Через открывшуюся входную дверь проник прохладный ветерок, и у Хэкета по коже побежали мурашки.

— У вас есть еще время подумать, — обратился к супругам Кёртис, но взгляд его был обращен на Хэкета. — Это шанс начать все сначала, мистер Хэкет. Не многим людям выпадает такая удача.

Попрощавшись с Сью, он повернулся и зашагал по дорожке к ожидавшей его машине.

Хэкет вошел в дом, Сью стояла на пороге и смотрела на удалявшуюся в ночь машину доктора.

Когда она вернулась в гостиную, Хэкет, сидя у электрокамина, грел над ним руки.

— Ты был груб с ним, Джон, — раздраженным тоном сказала она. — А что, если это действительно наш шанс? Мы не должны его упускать.

Хэкет сделал глубокий вдох, задержал дыхание и с силой выдохнул воздух.

— Сью, возможно, это совпадение, возможно, я слишком мнителен, но дети после его лечения... — Он старался подобрать слово. — Они какие-то странные.

— А как же сын Джули? Крейг? Он тоже странный? — огрызнулась она, решив не вспоминать о той ночи, когда Кёртиса вызывали к мальчику. — Дело не в мнительности, Джон. Это все твое воображение. Возможно, сказывается твоя многолетняя учительская практика, возможно, ты прочитал слишком много книг... Этот город называется Хинкстон, а не Мидвич. И эти дети — не дети проклятых, их не создал искусственно некий сумасшедший доктор. — Она сердилась, и к ее злости примешивалось презрение. — Они — последняя надежда их родителей. Точно так же, как Кёртис — наша последняя надежда.

Она встала и направилась к двери.

— Я собираюсь ложиться, Джон. Если ты намерен сидеть и думать, прекрасно, но тогда подумай вот о чем. Я собираюсь родить этого ребенка независимо от твоего мнения. И я не позволю тебе меня останавливать.

По улицам Хинкстона Кёртис ехал медленно, но, выбравшись на дорогу, ведущую к его дому, слегка увеличил скорость.

Массивное здание почти скрылось во мраке, однако в окнах второго этажа горел свет. По мере того как Кёртис приближался к дому, его очертания все яснее выступали на темном фоне ночи.

Доктор свернул на подъездную аллею, подвел машину к парадной двери и выключил двигатель.

Он сидел какое-то время с опущенной головой, потом вышел из машины, запер дверцы и медленно побрел к дому.

Войдя в прихожую, двинулся по скользкому паркету в гостиную. Замедлив шаги перед лестницей, ведущей наверх, он задумчиво посмотрел туда, куда ему предстояло подняться.

Прислушался, нет ли каких-то признаков движения.

Ни звука!

Дом окутывала тишина.

Кёртис вошел в гостиную и ощутил тепло, идущее от тлеющих в камине углей. Раскаленные докрасна, они мерцали за каминной решеткой, и Кёртис двинулся к ним, чтобы согреть окоченевшие руки. В багровых отблесках его лицо выглядело так, словно его заливала кровь.

— Что она сказала?

Голос неожиданно раздался сзади, из-за высокой спинки обитого кожей стула, стоящего рядом с камином. Кёртис не заметил сидевшей в нем фигуры, когда вошел в комнату, и неожиданно раздавшиеся слова заставили его вздрогнуть.

Он глубоко вздохнул, задержал взгляд на своем компаньоне, но тут же снова повернулся к нему спиной и протянул руки к камину.

— Женщина горит желанием, — сказал он. — Как и вначале. Но муж сопротивляется.